Странствия Властимира

— Есть, и до сих пор в него еще некоторым попасть можно. В сердце Крыши Мира много тайн и загадок сокрыто, но больше всего их в Ирии. Там есть что-то такое… мне говорили, да я не понял — про то лишь те, кто там сокрыл сию тайну, ведают. Прочие же знают одно: тайна там великая.

— А вдруг мы будем идти-идти да и попадем в Ирий?

— То вряд ли! Чистомысл рассказывал, что стражи на пороге Ирия видимо-невидимо, и все не люди, а звери диковинные да чудовища, о каких даже сказок не сказывают, потому как либо боятся пуще смерти, либо не ведают о них вовсе. А самый страшный из них — сторож на могиле, что при дороге в Ирий, стоит. Мимо него не проходил живым никто — потому никто и не ведает, кто тот страж.

— Сатана, — клацнул зубами Гаральд. — Больше некому! Препираться на любимую рыцарем тему сегодня не хотелось, и разговор затих.

Тропа тем временем пошла вниз, да вскоре так круто, что пришлось сойти в сторону и осторожно прорубать во льду и камнях дорогу для лошадей. Крылатый конь Синдбада из-за мешков, что навьючил на него хозяин, все-таки поскользнулся и с жалобным ржанием покатился вниз. Эхо подхватило его последний вопль, и всем показалось, что не один конь, а целый табун лошадей гибнет внизу во льдах.

Остальные лошади уцелели только потому, что замерли, как статуи, испуганно пуча глаза и вздрагивая всем телом. Облак и вовсе пятился назад, спасая хозяина.

Синдбад стоял на коленях у тропы. Его за шиворот придерживал Гаральд. Все произошло так быстро, что никто не успел сделать большего.

Эхо ржания замерло внизу, стих шорох камешков по склону. Гаральд осторожно выпустил край халата морехода, и тот промолвил потерянно:

— Чем я с людьми рассчитываться буду?

— Заладил! — фыркнул Буян. — Жизнь дороже золота!

— А может, он все-таки живой? — с надеждой гнул свое Синдбад. — Он же крылатый?.. Вдруг успел крылья распустить и не разбился?

— Ха! Скажешь тоже, — скривился Гаральд. — У меня дома горы и не так круты, а коли кто сорвется, то и тела не ищут-знают, что искать нечего.

Мореход понурился.

— Это можно узнать, — подала голос Киллик. — Нам все равно надо спускаться вниз… или возвращаться назад…

— Не назад! — Синдбад вскочил так стремительно, словно он и не терял только что надежды, — Вниз так вниз. Я первый!

Он поспешил к друзьям за веревкой, но его отстранили, опасаясь, что, желая поскорее узнать, что стало с его лошадью, он может наделать глупостей и нечаянно погубить еще кого-нибудь. Предводительница Киллик обхватила шею птицы-Ир-рир руками и что-то зашептала ей. Та выслушала и кивнула, расправляя крылья.

— Иррир слетает вниз и узнает, где лучше спуститься, — объяснила Киллик остальным.

Птица немного помахала крыльями, согреваясь, и резко прянула в воздух. Сделав несколько взмахов, она поднялась над головами путешественников и полетела вниз по тропе, спускаясь по спирали, как орел-падалыцик снижается над тушей павшего зверя.

Все следили за ней, пока она не скрылась из виду. Но не прошло и трех минут, как она опять показалась из ледяного тумана. Быстро и тяжело взмахивая крыльями, Иррир подлетела к всадникам и почти упала на землю у ног Киллик. Она тяжело дышала — видно, полет отнял у нее больше сил, чем она рассчитывала.

Предводительница упала перед ней на колени, обхватив ее голову и успокаивая. При этом губы ее чуть двигались, но ничего, кроме невнятного шепота, слышно не было. Когда же она замолчала, Иррир издала несколько высоких клекочущих звуков, напоминающих одновременно клекот орлов и перещелк соловьев. Выслушав, Киллик вскинула сияющее лицо.

— Мы у цели, — объявила она, — Эта ледяная тропа вскоре кончается, а за нею — обрыв. Внизу наш город. Можно спуститься почти к самому краю обрыва, если пойти чуть правее — там много камней, но зато нет льда.

— Обрыв глубок?

— Нет, ваши кони справятся. Синдбад задумчиво почесал подбородок.

— Киллик, — позвал он, — спроси-ка у Иррир, если обрыв неглубок… ну, в общем, видела ли она…

Предводительница улыбнулась и что-то зашептала птице. Та тихо свистнула в ответ.

— Твоя лошадь там, — перевела Киллик. — Она застряла в кустах у подножия обрыва.

— А мешки?.. То есть, я хочу сказать, она жива?.. Иррир и без перевода догадалась, о чем спрашивает мореход, и отвернулась.

— У нее не было времени осматривать все вокруг в поисках твоей поклажи, но лошадь была еще жива.

Ободренный таким известием, Синдбад с удвоенной энергией принялся за дело. Он даже взялся вести в поводу Облака и чуть не поссорился с Буяном, опасавшимся, что, в порыве нетерпения, мореход может совершить неосторожный поступок и погубить Властимира.

Пройдя половину пути, увидели долину.

Долина по форме напоминала круговую чашу для питья. Стены ее были скалами, подобными той, по которой прошли путешественники. А дно ее занимали остатки города.