Странствия Властимира

Над его головой зазвенели сабли, но противники успели обменяться всего одним-двумя ударами, как вдруг нападавший исчез. Синдбад видел, как Буян всадил ему в спину саблю пониже ребер, но не успел сказать об этом — в следующий миг Облак и золотистый жеребец Буяна сшиблись.

— Держись, княже, — послышался бодрый голос гусляра. — Немного осталось!

Один из черных всадников сорвал с плеча готовый к броску аркан и раскрутил петлю.

— Он нужен мне живым! — крикнул Буян.

Петля взвилась в воздух и пала на плечи Мечислава — юноша держался чуть поодаль, и можно было предположить, что остальные не успеют прийти ему на помощь. Не растерявшись, Мечислав крепче сдавил бока коня коленями и, одной рукой схватившись за луку седла, другой поймал аркан и потянул на себя.

Его жеребец осел на задние ноги. Грудь Мечислава сдавило так, что он чуть не потерял сознания, но не ожидавший такого рывка враг покачнулся в седле, теряя равновесие.

— Держи его! — скомандовал Буян.

Он взмахнул рукой — и всадник завалился набок. Из плеча его над самой ключицей торчала рукоять ножа.

На него тут же с седла своего коня камнем пал Буян. Вырвав нож из раны врага, он обрезал аркан и обрывком принялся скручивать руки пленнику. Тот не смог сопротивляться.

Тем временем остальные нападавшие отступили, бросив своих умирающих и попавшего в плен товарища.

Победители не стали задерживаться на прогалине. Буян с помощью Гаральда вздернул пленника поперек седла, и они поскакали прочь.

Они скакали до тех пор, пока под тяжеловесным Гаральдом конь не стал задыхаться.

На вершине невысокого холма они спешились, и Буян поставил на ноги пленника. От потери крови его шатало, он был бледен и часто, глубоко, как загнанная лошадь, дышал.

— Радуйтесь… — прохрипел он, — Скоро вы будете проклинать себя, что не погибли в этом бою…

— Это ты сейчас будешь перед нами на брюхе ползать! — высокомерно ответил Гаральд.

Гусляр перебил его.

— Погоди, друг, — Буян обернулся к пленнику. — Вас послали нас напугать?

— У нас был приказ взять вас живыми, — выдохнул пленник. — Наш господин милосерден…

Это вызвало у врагов взрыв смеха.

— Ничего себе милосердие, — отсмеявшись, молвил Синдбад. — Взять в плен, чтобы потом казнить, так ведь?

— Мой господин милосерден, — гордо взвизгнул пленник. — Он может помиловать тех, кто будет ему служить!..

Он закашлялся и упал на колени.

Буян с удивительной жестокостью, словно подтверждая слухи о кровожадности язычников, ударом сапога сбил его, несколько раз ударил под ребра и, когда тот зашелся в кашле, присел, приставив к его горлу нож.

— Что нам готовит Кощей? — спросил он. — Скажи все, что тебе известно!

Белое лицо пленника заливал холодный пот. Он зло скрипел зубами.

— Не заставишь, — выдохнул он. — Я умираю… Убей меня!

— Нет, — спокойно и ласково ответил гусляр. — Я не убью тебя — ты сдохнешь сам. Ты будешь умирать медленно, очень медленно, и все время будешь рассказывать, что знаешь…

Он прикоснулся ножом к горлу пленника, но сделать надрез не успел. Чья-то рука вынырнула из-за его плеча и отвела нож.

Обернувшись, Буян встретился взглядом с Гаральдом. Рыцарь завел ему руку за спину.

— Ты этого не сделаешь, — медленно выговорил он.

— Оставь свое хваленое христианское милосердие для других, — отрезал Буян, — Не мешай мне!

— Ты этого не сделаешь, — с угрозой повторил Гаральд. — Иначе ты больше не сможешь прикоснуться к Чаре Грааля без вреда для себя. Его убью я!

Рыцарь хладнокровно вынул нож и склонился над поверженным.

— Теперь ты узнаешь, как умеют убивать люди, у которых личные счеты с твоим хозяином, — почти сладострастно пропел он, играя ножом. — Скоро вечер, и ты доживешь до него — чтобы увидеть, как оборотень, творение твоего хозяина, пожирает твои кишки!.. Я буду есть медленно — еще не привык к человечине, — но когда-то же надо начинать, не так ли?

Оскалившись, как настоящий зверь, он стал ощупывать плечи и руки пленника, потом ножом разжал сведенные зубы и открыл ему рот.

— Твой язык съесть сырым или жареным? — деловым тоном осведомился он. — Говори сейчас — потом пискнуть не сможешь…

То ли ослабев от потери крови, то ли испугавшись того, что его ждет, пленник вдруг воскликнул слабым голосом:

— О нет, прошу вас!..

— Что — «нет»? — Гаральд по-приятельски обнял его за плечи, приподнимая. — Не начинать с языка?.. А с чего? Ты сам будешь мне говорить, что отрезать у тебя? Это радует!

— Не надо, — простонал пленник, — я скажу…

Голова его запрокинулась, и он потерял сознание.

Рыцарь похлопал его по щекам.

— Что вы стоите? — накинулся он на остальных. — Помогите мне!

Мечислав и Синдбад первыми сорвались с места.

Когда пленник открыл глаза, над ним склонились уже три лица. Гаральд с чувством похлопал его по плечу.

— Мы остановили кровь, — сообщил он. — Поживешь еще…

— Зачем? — тихо молвил пленник. — Чтобы выпить ее?..

— Ты догадался? — Рыцарь облизнулся. — Как думаешь, ее на троих хватит?

— Я много пить не буду, — заявил Синдбад. — Кровь женщин вкуснее… Но ради тебя попробую немного…