Страшные истории (СИ)

Я скорее вернулся домой, начал проверять телефон — не работает… Безуспешно ковыряясь в проводах, пытался поймать этот, казалось, сладкий на звук гудок. Как будто это связь с жизнью была единственной и последней надеждой. Но безуспешно. Я оторопел, когда увидел, что часы стоят. Спотыкаясь, побежал на кухню, чтобы там успокоиться привычно спешащими часами, изрядно действующими на нервы. Но мои надежды оказались разбитыми. Все часы в доме остановились на двенадцати… Безуспешно я пытался возобновить привычный ход времени…

Я выбежал на лестничную клетку и начал долбиться в каждую дверь изо всех сил. Непередаваемое чувство страха…

Схватив блокнот и карандаш, я помчался прочь. Нет, не от дома, а от мыслей…

Я бежал без оглядки, пытаясь сопротивляться штурмующим моё сознание мыслям, но чем сильнее я оборонялся, тем больнее были удары. Я направился туда, где так часто проводил время. Где наедине с собой и своими мыслями я оставался в полном покое и тишине. Вот только покоя теперь хватало вдоволь, а с этими мыслями я боялся оставаться один на один…

Я сидел на берегу небольшой речушки, которая так живо и ярко играла в памяти незабываемыми событиями прошлого, но отдавала привкусом неживого объекта настоящего. Небо было безоблачное. Солнце пригревало мне спину и я чувствовал его приятное проникающее тепло, согревающее каждую клеточку организма. И почему раньше я этого не чувствовал? Воздух был прозрачен и чист. Дышать было очень легко и приятно. Казалось, что я дышу всем телом. И это так здорово! Ветер слегка касался страничек блокнота, помогая перелистывать одну за одной. А я писал… Всё, что произошло и происходит. Иначе я не мог себя успокоить.

Мягкая тень от двигающегося карандаша падала на только что начерченные строки. Стало заметно, что солнце клонится на запад. Я подскочил.

— Значит, время есть! — закричал вдруг я неожиданно для себя. Я оглянулся вокруг себя.

Моей тени не было! Откровение было настолько неожиданным, что я выронил блокнот и, он, скользя вниз по крутому берегу намеревался нырнуть в воду. Я сиганул за ним, в последний момент успев зацепиться за твёрдую корочку. Но избежать неприятностей не удалось. Я вместе с ним искупался в прохладной и родной с детства реке. И очень обрадовался тому моменту, что писал всё именно карандашом, а не ручкой. Иначе все мои записи были бы утеряны совсем.

Вода была невероятно чиста и прозрачна. Кто-то сказал: «Импульс движения порождает жизнь среды». Я вновь и вновь создавал круги на воде, но жизни ощутить никак не мог. Внимательно всматриваясь в небольшие волны, которые рождались от моих намеренных движений, я увидел отражение синего-синего неба, так безмятежно существующего в этом непонятном пространстве. Но своего отражения я увидеть не мог. Я рванул обратно на берег… Тяжело дыша, я опять погрузился в мучительные суждения. Я не чувствовал холода, хотя был мокрый целиком и полностью, я не чувствовал голода, хотя прошло уже довольно много времени. Да и слово «время» употреблять было бы не уместно.

— Я неживой?! — с диким ужасом воскликнул я и испуганно начал колотить себя руками, чтобы испытать боль. Я её не чувствовал, но только потому, что шок охватил меня так, как будто я взялся за оголённый провод.

— Да где я в конце концов? — продолжал я биться в истерике непонимания и страха.

Успокоив себя, начал вспоминать вчерашний день. Помнил абсолютно всё, включая даже думы, которые нагрянули на меня в полуденную жаркую пятницу. Но не было ничего, что хоть как-то помогло бы провести параллель…

Темнело. Домой возвращаться не стал. Какой толк? Он теперь не является необходимостью. Но необходимость в свете была. Поэтому я заглянул в первый попавшийся магазин.

Полные прилавки продуктов стояли нетронутые. Ощущение того, что я нахожусь в музее еды. В сумерках и почти на ощупь, перебираясь между полками, заваленными товарами, я наконец нашёл, то что мне было нужно. По-моему, самое главное и единственное в чём нуждаешься в этом странном потерянном мире — свет. Взяв свечку и коробок спичек, я с угрызением совести, не расплатившись, с благодарностью покинул это помещение.

Я шёл по старому доброму и вечному маршруту, но теперь, казалось, уже в другом измерении, так же думая о своём. Я даже начал привыкать. Привыкать к неизбежности этого.

Теперь мне разрешено многое, как многое и отнято… Я теперь шёл по проспекту — по дороге, по которой в том мире сейчас носятся автомобили, спешащие к себе домой, к семье, к детям… В какой-то мере стало не хватать этого, но зато теперь полный покой и свобода.

На чёрном небе загораются звёзды, мрак опускается на этот неизвестный пустой город.

Я остановился и зажёг свечу. Поставил её рядом с собой и лёг прямо посередине дороги, которая показалась мне в тот момент такой огромной и широкой. Я смотрел в космос и рассуждал. Как же была мне знакома эта Большая Медведица, которая выступала неким мостом между этими мирами.

— А она ведь точно такая же, — подумал я.