Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)

Люблю свои усы — а еще чего ты любишь? — подвыпив, он сказал: ты должна будешь сильно измениться — его раздражала эта смесь инфантильности и претензий — нет, из всякой бабы, конечно, лезет инфантильность — даже Сара играла в девочку-козочку — но все-таки не до такой же степени! — сильно измениться! — стать взрослой, энергичной, самостоятельной, деятельной, наконец — не валяться вот так на диване — она сказала потом: ты показал зубы — боюсь, она не точно поняла — вот именно, боюсь — я ее целиком придумал — мудак — а если ты царь? — живи один — к кому поедет она напиваться, когда подохнет — по определению Ирмы — Сисин? — уже почти беременность — пьет только пиво — три литра выпила — открой банку, я не умею — не умела открывать банки с пивом — наутро хлынуло! — она не скрывала тяжелого разочарования — выйдя из ванной с осунувшейся мордой — попереживав, она предложила мерить температуру каждый день — когда поднимется в попе до 37° — трахаться немедленно — по три раза в сутки — по утрам лежала с градусником в попe — градусник, лежа на туалетном столике, странно пахнул — недостаточная, недоброкачественная любовь — я, наверное, любовный тихоход — и при этом ты называешь себя внуком? — она считала себя неотразимой, а была все-таки отразимой — в ней не хватает самоиронии — чего захотел! — да, но менять — но у тебя же дно — да, дно — и? — Манька сказала с такой неуверенной уверенностью: супов из пакетиков больше не будет — зато будет суп-харчо — в профиль усы торчали щетиной — убеждавшая меня, что не будет никогда стариться, она к тридцати уже подурнела — нежелание ничего менять — она могла победить? — наверно, могла — и ты бы с ней жил? — хрен знает! — Сисин потер лоб — я зацепился за гнилой хвост приволжской

Европы — она обещала увести меня от варварства — я остался с этим хвостом — его можно использовать, как веник, для уборки квартиры — но в нем нет щедрости понимания и широты — в хвосте.