Страсть

— Меня зовут Боб, — произнёс он на венгерском.

Вика недоуменно посмотрела на него, а потом на Монти.

— А мне сказали, что вы из Америки.

— И это правда, — ответил Боб, и указал рукой на своих коллег, — они действительно американцы, а я примкнул к ним пять лет назад.

— Боб бывший спортсмен, — подключился к разговору Иштван, — он был членом сборной Венгрии по плаванию, и решил остаться в Штатах после соревнований.

— Сбежали значит?

— Почему же сбежал? Выбрал другую жизнь.

— Смотрюсь просто как в зеркало, — попыталась пошутить Вика, но её никто кроме Иштвана не понял.

— Давайте знакомиться, — перешёл он на английский, — это Вики, наша ведущая актриса.

Он поочерёдно представил всех, кто был в кабинете. Помимо Боба, здесь были ещё две девушки, два парня и один дядька, явно из тех, кто дёргает за верёвочки. Оказывается, всё то время пока Вика привыкала к красивой жизни, Иштван вёл переговоры с американскими студиями, одна из которых все же изъявила желание сотрудничать и прислала помимо денег и своих актёров для съёмки первого фильма, ещё и продюсера, который должен был наладить весь процесс производства и отследить правильность расходования вложенных денег. Со стороны Монти было только два условия: снимает он по своему сценарию, и главную роль играет Вика. После просмотра присланных им фотографий, вопрос снялся сам собой, она так понравилась боссам, что ей был даже выделен в бюджете дополнительный гонорар, если с поставленной задачей справится на отлично. Но об этом Вика пока не знала.

После непродолжительного разговора, все отправились в съёмочный павильон. Звучало, конечно красиво — «Съёмочный павильон», на самом деле павильоном оказался ангар на территории бывшей советской воинской части. Той самой, где служил отец Вики, и где она провела первые годы своей жизни, познавая в кустах малины, растущей за этим самым ангаром, азы своей будущей сексуальности. Она покраснела, сердце начало колотиться как бешеное, ей показалось, что прямо сейчас раздастся крик матери: «Вика, домой», и она вместе с Вовкой и Маринкой выбежит из-за ангара, отряхивая на ходу одежду и заверещит своим писклявым голоском: «Я ещё немного!»… Но ничего этакого не случилось, никакие призраки из прошлого не появились, вокруг была тишина и разруха, лишний раз подтверждающая истину, что без присутствия человека всё умирает.

Огромные скрипучие ворота открылись, и машина въехала внутрь. Вокруг копошились люди, что-то таскали, подключали, пилили и стучали молотками. Если приходилось бывать за кулисами в театре, то это картинка очень сильно напоминала приготовления к новой постановке, где главенствовали не актёры, а монтировщики сцены.

Декорация представляла собой несколько изолированных друг от друга пространств, которые должны были потом выглядеть как единое целое. Уже был готов будуар с алыми стенами, витиеватыми канделябрами, зеркалами в пышных рамах и огромной кроватью с балдахином.

— Здесь уже можно снимать, — воскликнул Боб, с разбегу прыгая на кровать. — Вики, а мы будем сегодня репетировать?

— Боюсь, что я пока не готова к репетициям, — ответила она, демонстративно взяв под руку Иштвана.

— Ну почему же? Можно и по репетировать, — вдруг сказал он, и лёгким движением высвободил свою руку.

— Ты так считаешь? — переспросила Вика.

Иштван ненавязчиво отвёл её в сторону, и бросая взгляды на гостей, зашептал на ухо:

— Милая, это очень важно для нас. Они должны быть довольны. Что тебе стоит быть послушной девочкой? Это же для нашего общего дела.

— То есть ты разрешаешь вне съёмочной площадки трахаться с этим… пловцом?

— Да разрешаю. Мне это неприятно, но такие условия игры, не я их придумали не мне их менять.

— Хорошо, но знай, мне тоже это будет неприятно, — Вика повернулась в сторону Боба и прищурившись посмотрела на него. — Хотя…

В полумраке гостиничного номера едва угадывались очертания двух обнажённых фигур, лежащих на кровати, на полу валялась разбросанная одежда, на столике стояли тарелки с закусками и недопитая бутылка виски.

После первой же рюмки Вика захмелела, и её перестали тревожить вопросы типа «зачем» и «почему», рядом был привлекательный молодой человек, готовый к сексу, и не понаслышке знающий толк в этом деле. Последние несколько месяцев её секс был похож скорее на летнюю отработку после школы, когда под присмотром классного руководителя приходилось красить парты. Удовольствия от этого никакого, и только одна мысль, как бы отсюда побыстрее смыться, хотя сидеть за чистенькой партой в начале нового учебного года всегда было приятно.

После третьей рюмки язык начал заплетаться, и одновременно с этим, из головы начали рваться наружу всякие глупые вопросы к собутыльнику. Боб, на сама деле, оказался Тибором, он был женат, и воспитывал двоих детей.

— А как же твоя работа? — спросила Вика. — Неужели жене всё равно чем ты занимаешься?