Страсть без жалости

Марла взяла безжизненную руку Вики. Какая холодная… Она инстинктивно накрыла ее своей теплой рукой. Ведь она и сама могла бы сейчас лежать здесь, в таком же состоянии, с трубками, поддерживающими физическую жизнь, в то время как душа, мозг… кто знает, что с ними происходит сейчас? Кто знает, где сейчас настоящая Вики Маллард?.. Может быть, видит сон о своих дочурках? Волнуется за них? Или снова и снова переживает тот ужас, когда Лори Мартин набросилась на нее? Знает ли она, что это была Лори Мартин?

Марла села на кровать и, поглаживая руку Вики, стала рассказывать ей о том, что знали пока только они с Элом. Как бы там ни было, Вики не должна умереть, думая, что муж пытался убить ее. Она должна знать правду.

– Это не Стив, Вики, клянусь вам. Я знаю правду, Вики. Лори Мартин жива, она и есть убийца. Поверьте мне, – шептала она ей в самое ухо, – Стив этого не делал. Он скоро вернется к вам, обещаю. И ваша жизнь снова наладится. Только поверьте мне, Вики, от этого зависит ваша жизнь.

Никакой реакции. Ни легкого пожатия руки, ни проблеска в полузакрытых глазах, ни даже вздоха. Марла поставила в вазу тюльпаны, поместила вазу так, чтобы Вики сразу увидела цветы, когда очнется. Если очнется…

Она поцеловала бесцветную щеку Вики, услышала легкий шелест ее дыхания. Слава Богу, она теперь дышит самостоятельно. Это уже прогресс, и детям ее теперь, наверное, не так страшно смотреть на мать. Вообще вид у Вики теперь более человеческий. Раны в основном затянулись. Правда, шрамы видны. Если Вики вернется к нормальной жизни, ей придется пройти через серьезную пластическую операцию. Но все же она похожа на Вики, а не на Франкенштейна. Уже легче.

По пути к выходу Марла столкнулась с Беном Листером.

– А вы что здесь делаете?! – изумленно воскликнула она, зная, что адвокаты дорожат каждой минутой. Время для них – деньги, и посещение больниц обычно не входит в график их работы.

– Стив попросил меня пойти поговорить с Вики. Сам он этого сделать не может, как вы знаете.

Марла кивнула. Стив все еще сидит в «Двойной башне». Она повернулась и пошла к палате, стараясь не отставать от Листера.

– О чем он просил ей сказать?

Листер посмотрел на Марлу близорукими глазами.

– А вы как думаете?

– О том, как жалеет, что пытался убить ее?

Марла, разумеется, знала, что это не так. Ей просто хотелось увидеть реакцию Листера. Он тяжело вздохнул.

– Мог бы, конечно, и это сказать. Но Стив утверждает, что он невиновен. Только вот как нам доказать это?..

Марла могла бы помочь ему, но не проронила ни слова. Стояла рядом с ним в дверях палаты и смотрела на Вики.

Листер явно чувствовал себя не в своей тарелке. Не знал, как начать.

– Э-э-э… Вики… Дорогая моя… я пришел от Стива, чтобы сказать вам… Я видел его всего полчаса назад… Он просил меня передать вам, что он любит вас.

Листер растерянно оглянулся на Марлу.

– Это все равно, что разговаривать с трупом. Она меня не слышит.

– А может быть, слышит.

– Э-э-э… Вики, дорогая моя… Стив просил передать, что он этого не делал. Он невиновен, Вики, так он просил сказать. И еще сказал, что найдет того, кто это сделал, и тот ему заплатит за все. Он просил вас верить ему, Вики. Просто верить и поправляться. Стив так хочет, чтобы вы поправились, Вики, чтобы вы вернулись к живым.

Листер попятился от неподвижной фигуры на безупречно белой постели.

Марла погладила Вики по руке на прощание.

– Верьте ему, Вики. Верьте Стиву, и все будет хорошо.

Сама она очень сомневалась в том, что для Вики когда-нибудь все снова будет хорошо. И все же ей стало легче от сознания, что теперь Вики, возможно, знает правду.

Глаза 40

Лори нравилось ее новое имя – Мария Джозеф. Как по Библии – Мария и Иосиф. Вот смех!

Она решила, что лучше всего скрываться в таком месте, как окраины Окленда, где расположен университет Беркли с его тысячами студентов. В толпе легче затеряться, легче проскользнуть незамеченной. Кроме того, здесь проще снять квартиру и они здесь дешевле, чем в Сан-Франциско.

Небольшая квартирка, которую Лори в конце концов сняла, находилась в доме рядом с университетом, на широкой улице с оживленным движением. Окна ее двух комнат выходили на задний двор дома с небольшим запущенным садом. Дом оказался старым. Ванная комната выложена черно-зеленой кафельной плиткой тридцатых годов, раковина потрескалась, шторка на душе заскорузла от времени. Кухня со старинной плитой «Кенмор» отделена от комнаты стойкой «Формика». Комната-гостиная площадью десять футов на двенадцать «меблирована» древним красным диваном, креслом того же цвета и кофейным столиком из хрома и потрескавшегося стекла. На противоположном конце комнаты безобразный желтый дубовый стол с двумя старыми стульями. В спальне, примерно таких же размеров, две кровати с дешевыми, но новыми матрасами и желтый дубовый гардероб с зеркалом.

Эти новые матрасы и решили дело. В большинстве других квартир, которые смотрела Лори, было жуткое старье. Ей просто повезло. Эту квартиру все время снимали студенты, и матрасы, по-видимому, настолько износились, что владельцам поневоле пришлось купить новые.