Страсть и власть

— Следите за собой, Марийка, не расслабляйтесь. Меркурий входит в силу. Невидимые нити соединяют его со звездой Сириус, которая была покровительницей сокровенного знания, полученного человечеством. Меркурий — арбитр между Солнцем и Луной, он определяет в человеке качество проводника, посредника. В дни воздействия Меркурия ничего нельзя решать конфликтом, а только умом, можно — посредством сделок.

Марийка ничего не понимала в астрологии, но вокруг нее все разваливалось. Уход Грега из агентства сильно сказывался на состоянии дел. Здоровье Стефена с каждым днем ухудшалось. Все эти факторы, хотя и значили что-то сами по себе, не могли сравниться с возможной потерей Джонатона. Они все больше отдалялись друг от друга. Та великая энергия, которая рождалась их любовью, получила отрицательный заряд.

Нервы у Марийки были на пределе, она срывалась по пустякам и ужасно устала. Казалось бы, нескончаемое продвижение вверх к успеху, любви и обожанию вдруг сделало резкий поворот в сторону. Впервые в жизни она почувствовала себя неудачницей, и это ей совсем не нравилось. Появление этого сильного мужчины в ее жизни, доброго советчика, защитника, страстного любовника, отодвинуло все на второй план. И вот теперь этот новый мир чувств рушился, сметая все на своем пути.

Марийка была не в настроении идти на этот прием в гостинице "Вальдорфс", ей было просто не до того. Ее раздражали сейчас все эти люди, которые подходили к ним, представляясь, делали ей комплименты, она натянуто им улыбалась. Кто-то подсчитывал суммы благотворительных сборов, организаторы вечера объявляли в микрофон имена наиболее крупных вкладчиков и размеры пожертвований.

— Я надеюсь, что если ты решишь выложить солидную сумму на благотворительные цели, то не станешь так фиглярничать перед всеми, хвастаясь перед всем миром, сколько ты выложил из своего кармана. А, Джонатон? — слишком резко сказала Марийка.

— А почему бы и нет? — запальчиво возразил Джонатон.

— Потому…

— Что "потому"?

— Потому что благотворительность должна быть анонимной. Если хочешь сделать доброе дело, сделай его тихо и незаметно, а не кричи об этом на каждом перекрестке. Все эти мистеры Денежные Мешки раздражают меня сегодня, мне здесь неуютно.

— Это у тебя такая вежливая форма пожелания, чтобы я отказался от объявления публично суммы моего взноса?

— Ты меня правильно понял.

— Значит, в твоих глазах это вульгарное поведение, то есть, ты хочешь сказать, что еврейское великодушие, демонстрируемое публично, вульгарно? Могу ли я тебе напомнить об университетах, больницах, библиотеках, музеях по всей стране, которые носят имена Рокфеллера, Карнеги, Эстора или Форда? Разве их имена позорят филантропию?

— Ты всячески пытаешься исказить мое к этому отношение, Джонатон.

— Марийка, нам нужно объясниться.

— Не здесь и не теперь. — Она стала разглядывать гостей — мужчин в темных вечерних костюмах и женщин в длинных роскошных платьях с оголенными спинами и бюстами.

— Уйдем отсюда. — Джонатон резко встал, отодвинул ее стул и взял под руку. Они спешно пересекли заполненный людьми холл и спустились на лифте вниз в гардероб.

— Поедем домой, — сказала Марийка устало, — и наконец-то отдохнем.

— Ну уж нет. Я чувствую себя зависимым в твоей квартире, ты знаешь это. Несколько раз я пытался с тобой серьезно поговорить, но ты тащила меня в спальню, и я забывал обо всем, что хотел тебе сказать. Сегодня вечером мы пообщаемся на нейтральной территории.

Он повез Марийку на Пикок-Аллей, в ресторан, куда ее взяли с собой впервые отец с матерью, когда ей было всего четыре года. Они уселись на диван у стены, Джонатон заказал бутылку шампанского.

— Смешно, не правда ли? Я автоматически заказал шампанское, потому что я знаю, как ты его любишь. И всегда я делаю только как ты хочешь. Ты празднуешь победу?

— Да, — улыбнулась ему Марийка, чувствуя, насколько он ей дорог.

— Но сегодня вечером все будет по-другому, Марийка. Я больше не хочу тебе во всем потакать.

— Что ты имеешь в виду под словом "потакать"? — Она обеими ладонями сжала его руку.

Официант наполнил шампанским два бокала и поставил бутылку в ведерко со льдом.

— Нам уже давно нужно было выяснить наши отношения.

— Почему, Джонатон? Что случилось? Почему ты говоришь со мной в таком тоне? У каждой пары возникают время от времени сложности в их отношениях, но все это не имеет значения, если люди любят друг друга.

— Для тебя ничего не имеет значения, — резко оборвал он ее. — Ты отлично знаешь, почему у нас с тобой разладились отношения. Я говорю сейчас о вещах, которые невозможно разрешить простым разговором. У нас есть различия, которые мы не можем преодолеть.

— Хорошо, расскажи мне о них, я жду.

— Никто другой на моем месте так долго не стал бы все это терпеть, — он пристально посмотрел Марийке в глаза. — Я был безумно влюблен в тебя, вернее сказать, я ужасно люблю тебя, но мы слишком разные, и нам этого не преодолеть.

— Я всегда считала, что наша непохожесть и притягивает нас друг к другу.