Страсть искажает все (СИ)

— Так бы и сказал, что за шлюху свою печешься. — Закурив, фыркнул Тимур. — Мол, сделала доброе дело. Но если предоставить разборки вышестоящим, её за это посадят. Благодарность и всё такое, понимаю. Но ты не царь Спарты, а она не Елена Прекрасная [24], чтобы устраивать великую войну из-за бабы.

— Ты плохо понимаешь? — Кирилл в считаные секунды очутился рядом с Калачом. Ухватив за горло, приставил к виску пистолет. — Этой ночью я прикончу Сизого и отожму Инанну, с твоей помощью или без. — Тяжело дыша, на миг крепче зажал ладонь, что у друга зрачки расширились от недостатка кислорода. — Выбирай — со мной ты или нет. Если нет — катись на все четыре стороны, сам справлюсь.

На том резко отпустил, пряча ствол.

— Псих больной! — Закашлявшись, прохрипел Тимур, растирая горло.

Рощин отмахнулся и торопливым шагом покинул кабинет.

Может, конечно, и псих, но доведет дело до конца. Пар давно пора выпустить. Сизый со своим притоном единственно верный и возможный вариант. Прав Тимур, за Ритку печется. Только признаться кому-то, в том числе самому себе, что затеял всю канитель с предстоящими разборками из-за неё, означало признать слабость перед бабой. А становиться слабым перед кем-то, тем паче шлюшкой, не намеревался.

Но вспомнит, как Ритка вены резала, рвать и метать хотелось. Картина, которую увидел вчера в больнице, вовсе пеленой перед глазами маячила. От королевы осталось одно королевское имя. В остальном кожа, кости, да сплошные синяки. Что под веками чернющие до такой степени, что глаз не видно, зрачки еле-еле блестят, что по телу. Проводами перемотана, всё пищит-скрипит, капельница непрестанно. Ребра переломаны, сплошь ссадины да раны. Мало того, что крови много потеряла, когда вены вскрыла, еще кости перебила, пока в овраг вылетела на полной скорости. Как сказал врач, удивительно, что жива осталось. И то не факт, что свезло.

Психика пошатнулась. Как оказалось, пошатнулась конкретно. Кирилл понял это, как вошел и затравленный взгляд увидел. Истерика, желание снова покончить с собой стали подтверждением. Потом доктор сделал анализы, изучил бумажки и со знанием изрек, что дела в реале плохи. Физически восстановиться можно, а чтоб морально, необходимо очень и очень постараться. Обычным уходом и временем не отделаться. Положительные эмоции, близкие люди рядом, сюси-муси всякие — верхушка айсберга на пути к выздоровлению. Малейшее неправильное действие и крыша поедет так, что назад не вернуть — шизофреничка на оставшуюся жизнь. О какой тюрьме или допросе речь? Ей бы не напоминать о случившемся первое время, чтоб чуть-чуть в себя пришла. Пусти ситуацию на самотек, позволь органам выйти на неё и впутать в судебные дела, ничем хорошим не обернется.

Вроде бы не надо оно Кириллу, возиться с бабой на грани срыва. Должен обрадоваться, успокоиться. Забери менты Ритку за убийство, она там с ходу умом тронется, за него забудет. Если не забудет, кто поверит психу? Рощин выйдет чистым из воды. Но не хотелось спасать свою шкуру такой ценой. Сам тогда с катушек слетит, следом за Маргариткой. Не по-человечьи это. Она, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой наследство и денежки предоставила, прикончив врага, а он её ментам, да в дурку? Нет, Кирилл поборется. Дабы не сидеть сложа руки, начнет с Сизова. Давно пора старому вонючему козлу показать, кто в городе хозяин, не то возомнил себя царем.

Выскочив на улицу, мужчина нервно огляделся. Во дворе, освещенном фонарями, стояло шесть отполированных до блеска черных внедорожника. Чуть поодаль, у скамеек, кучкуясь небольшими группками, собралось около двух десятков ребят. Балуясь сигаретами и травя пошлые байки, от чего во дворе стоял гогот, как от дюжины лошадей. Только и ждали приказа начать.

Рощин отдал должное Калачу — что, а быстро организовывать камикадзе тот умел. Рисковать своими парнями с охраны ради изначально опасных ходок глупо. Потому из своих обычно брали самых натасканных, для прикрытия, так сказать. На убой, как называл Тимур, подходили желающие подзаработать любыми путями, но не особо заботящиеся о собственной жизни. Но и не с улицы. Большинство из них Кириллу знакомы по предыдущим разборкам и проверены на вшивость. Брать абсолютных новичков рискованно — никогда не знаешь, можно довериться или ожидать пулю в спину.

— Ну что, мужики, готовы? — Окликнул, привлекая внимание.

На миг замолчав, парни уставились на Рощина и вместо ответа пуще загалдели, не спеша рассаживаться по машинам.

— Вам Калач объяснил, куда едем и с какой целью? — Положил руку на пистолет, торчавший из кобуры на поясе. На случай если кто позабыл, кто главный и кого стоит слушаться.

Нехотя выбросив окурки в урну, мужики шагнули в направлении Кирилла.

— Ну, допустим. — Ответил за всех самый молодой — лет двадцати пяти от роду, но самый борзый. Причем этого малого Рощин видел впервые. — Калач-то где?