Страсть к невозможному. В поисках истины, доброты и красоты

Радуйтесь, получайте удовольствие от молчания, которое вас окружает! Вы покинули шумную площадь ума и оказались в покоях тишины сердца — наслаждайтесь, танцуйте, но не говорите ни единого слова…

Что означает «находиться в середине»?

«Находиться в середине» означает многое. Мне придется вспомнить Гаутаму Будду, потому что он был первым, кто употребил выражение «находиться в середине». И, конечно, никто не смог лучше Гаутамы Будды пояснить смысл, который он вкладывал в слово «середина».

Он назвал свой путь срединным путем. Если вы сможете избежать обеих крайностей, самой правой и самой левой, если вы сможете быть точно посередине между двумя крайностями, вы будете не в середине, вы трансцендируете все три — обе крайности и середину. Таково первое значение. Если вы отбросите обе крайности, середина появится сама по себе. Но середина чего?..

Когда Гаутама Будда настаивал на середине, он настаивал не на середине; на самом деле это просто тонкий способ убедить вас трансформироваться. Чтобы не напугать вас словом «трансформация», Гаутама Будда выбрал слово «середина». Быть в середине, кажется, очень просто…

Гаутама Будда играл со словами из сострадания. Он дал свое название середине — majjhim nikaya — срединный путь. Каждая крайность должна исключать другую, каждая крайность должна быть противоположна другой крайности. Негативное — позитивное, минус — плюс, смерть — жизнь. Если вы воспринимаете их как крайности, они естественным образом кажутся противоположностями.

Но человек, способный остановиться точно посередине, сразу же трансцендирует все крайности и середину вместе. А из высшей позиции трансформированного существа вы увидите, что противоположностей вообще нет. Крайности не являются противоположностями, не противоречат, но лишь дополняют друг друга.

Жизнь и смерть не враги, они части единого процесса. Смерть не завершает жизнь, она просто обновляет ее. Она дает ей новую форму, новое тело, новый уровень сознания. Смерть не против жизни, если правильно смотреть, она обновляет, освежает жизнь. День — не против ночи…

В существовании нет никаких противоположностей; все противоположности вносят свой вклад в целое. Существование — это органическое единство. Оно ничего из себя не исключает, оно все включает.

Человек, который может остановиться в середине, узнает этот потрясающий опыт, что противоположностей нет, противоречий нет. Все существование цельно, и в этой целостности все противоречия, все противоположности, все противопоставления исчезают в единстве. Тогда жизнь включает смерть, тогда день включает ночь.

Человек, который может испытать это органическое единство, становится бесстрашным, в нем исчезают страдание и страх. Впервые он осознает свою бесконечность, потому что он такой же бесконечный, как все существование.

Один из великих последователей Георгия Гурджиева, Петр Успенский, написал книгу. Должно быть, я видел тысячи книг, и, вероятно, ни один человек во всем мире не станет утверждать, что знает о книгах больше, чем я. Но среди всего этого многообразия книг я никогда не встречал книги, которую можно было бы хоть как-то сравнить с «Tertium Organum» Петра Успенского.

«Tertium Organum» означает третий закон мысли. Он назвал так эту великую, уникальную книгу, потому что раньше были написаны две другие книги: первая была написана Аристотелем и называлась «Organum» — первый принцип мысли; а вторая книга была написана Френсисом Бэконом и называлась «Novum Organum» — новый принцип мысли.

Затем Успенский написал «Tertium Organum» — третий закон мысли, и прямо в начале книги заявил: «Хотя я говорю „третий закон мысли“, этот закон существовал еще до появления первого закона мысли».

Эта книга содержит так много тайн на каждой странице, почти в каждом абзаце, каждое предложение наполнено глубоким смыслом… В этой книге много интересных мыслей — и одна из них имеет отношение к тому, что я сейчас говорю. Петр Успенский был одним из величайших математиков своего времени. Он прекрасно знает, о чем пишет, он говорит, что в математике часть никогда не может быть больше целого. Это очевидно: как может быть часть больше целого? Но он продолжает говорить, что математика — это еще не все: «Мистический опыт, который я получил благодаря моему мастеру Георгию Гурджиеву, свидетельствует о том, что есть более высокая математика, мистическая математика, где часть может быть не только равна целому, но иногда случается так, что она больше, чем целое».

Теперь вы входите в странный мир, где часть может быть не только равной целому, но может быть больше целого. Это звучит абсурдно и с точки зрения логики, и из уст человека, который является одним из величайших математиков; и Успенский знает это. Он говорит: «Меня смущает то, что я делаю такое заявление. Как математик я должен отрицать его. Но что я могу сделать против экзистенциального опыта? Когда речь заходит об опыте, тогда, что бы ни утверждала математика, я должен говорить о своем опыте в точности, какой он есть».