Николай Игнатков

Страсть. Книга восемнадцатая

А между ног висело нечто

Палило солнце жар июля,

Пошла на речку искупаться.

Красивый конь… Такая сбруя,

К кобыле начал подступаться.

А между ног висело нечто,

Совсем похожее на обух.

И подходил к ней как к невесте,

И наблюдала я обоих.

Запрыгнул он в нее с ногами,

И это нечто уже где-то.

Движений разных много… Сами,

Они уж совсем раздеты.

Отзанимались так… Похоже,

Он извергал потоки лавы.

И ржаньем это подытожив,

Щипать пошли спокойно травы.

Меня саму так возбудило,

У них своя такая нежность.

И там внутри так защемило,

Такая просто неизбежность.

Так защемило меж ногами

Себе нашла такое место,

Где голышом купаться можно.

Пока я шла смогла раздеться,

Вошла я в речку осторожно.

Вода совсем уже парная,

Не холодит она, не греет.

Рукой ее в себя втирая,

И вот моя рука замлеет.

Так защемило меж ногами,

И я водой омыла губы.

Уже обоими руками,

Я поднимала рядом чубы.

Водила долго я по краю,

Того что очень трепетало.

И подошла на четверть к раю,

И кончив там… Я так устала.

Какая Русь земля святая

Легла в траву, она шептала,

– Без мужика одной так плохо.

По солнцу тучка проплывала,

На время все вокруг заглохло.

Лежала долго, засыпая,

И пробуждаясь я на время.

Какая Русь земля святая,

Вот если всё собрать бы семя!

Какие реки бы бежали…

Но мысли что-то не об этом,

От них коленки задрожали.

Мне становится бы поэтом.

Трава сама меня ласкала,

Ласкала бедра, ягодицы.

Во внутрь меня не проникала,

А мне туда подлить водицы.

И я рукою прикоснулась,

И все уже зашевелилось.

В вагину пальцем окунулась,

И мне как будто бы приснилось.

Что кто-то руку убирает,

Свое вставляет туда нечто.

И так входить он начинает,

Большое… Правда человечье.

И на живот меня вертает,

И входит он, но только сзади.

Руками бедра мне ласкает,

Не только для, скорее ради.

Мои движения синхронны,

Рука моя ласкает клитор.

Дыхания все больше томны,

И он опять зачем-то вышел.

Зашёл ко мне с другого краю,

И в рот вложил то что там было.

И я от счастья замираю,

И было это так красиво.

Перевернул меня на спину,

Его во рту моем оставил.

И между ног писал картину,