Страсть окаянная

– Зачем я вообще согласился ехать с тобой в эту тмутаракань? – Войтович откинулся на спинку раскладного шезлонга, установленного на палубе. – Тусовка за тусовкой. И все одинаково бестолковые.

– Тебе надо было приехать в Астрахань, – Лошанский покачал головой. – То, что встреча не состоялась, – это чрезвычайные обстоятельства. Такое случается. Ты же знаешь... Часть процесса.

– Эти твои инвесторы! – сокрушенно вздохнул Максим.

– Ты должен был здесь быть. Представительские издержки...

– Мне плевать на все представительские издержки вместе взятые, – Войтович только отмахнулся. – Понимаешь, Василий, не хочу я больше заниматься большими деньгами. Я изменился.

– Изменился? Нет, Максим. Просто ты встретил девушку...

– Она тут ни при чем. Все началось еще до нашей встречи. Ее появление – лишь закономерный итог моей жизни. Все к этому шло.

Лошанский развел руками.

– Ну, тогда тем более нечего нервничать. Подумаешь, расстались на один день. Завтра снова ее увидишь.

– Но почему ни одна трубка у нее не отвечает? Семь человек ищут ее по городу, и никто не может найти, – на лице олигарха появилось выражение тоски и досады одновременно.

– Брось! Говорю же тебе, мало ли что могло случиться.

– Вот именно...

Войтович не успел договорить фразу. У него зазвонил лежащий рядом телефонный аппарат. Олигарх нажал на кнопку соединение и ушел на нос лодки. Василий тем временем занялся снастью. Он собрал удочку, снял с нее катушку и леску, а потом, покопавшись в ящике с рыболовными принадлежностями, достал новую снасть.

– Жерех в этих местах хороший, – заговорил с ним один из матросов.

Парень давно порывался поболтать с Лошанским, но случая никак не представлялось. Он уже знал, что Василий был азартным рыбаком.

– «Жерех, жерех»! Вон ваш егерь то же самое говорил. Уже битый час сидим здесь, а жереха ни одного не поймали, – посетовал Лошанский.

– Время неподходящее, – оправдался матрос. – Вам надо было с утра вставать на якорь в районе развилки. Если в следующий раз приедете, берите меня. Я тут с детства. Каждую корягу знаю... А теперь еще вон матросом хожу...

– И что, рыба в Волге еще есть?

– Есть. Говорю вам! Знать надо только где.

– Телефон оставь свой. Я, может, один потом приеду порыбачить, – предложил Василий. – А сейчас иди. Ты мне мешаешь.

– Хорошо, я напишу. Удачи вам!

Парень ушел в капитанскую рубку. Лошанский посмотрел в ту сторону, куда ушел Войтович. Олигарх стоял у перил. Трубки мобильного телефона у него в руках уже не было.

Василий поспешно подошел ближе.

– Проблемы? – спросил он.

– Похоже, меня развели, – Войтович облокотился о перила палубы. – Как лоха...

– В смысле? Она звонила?

– Нет, она не звонила. И уже вряд ли позвонит, – олигарх грустно улыбнулся. – Ее нашли мои ребята. Она улетела в Женеву... На моем самолете.

– Сегодня?

– Да. Где-то час или два назад. Около того.

– Кто оформлял вылет? – Лошанский напрягся.

– Никто. Она обратилась напрямую к пилоту... Уволь его, Василий!

Лошанский поспешно кивнул.

– Так когда, ты говоришь, она улетела? – уточнил он.

– Какое это теперь имеет значение? – взорвался олигарх. – Должно быть, она уже приземлилась...

– Не думаю, что это проблема. Еще не поздно, Максим. Не все потеряно. Найдем мы ее... И деньги тоже.

– Не трогай ее, – взгляд Войтовича был устремлен на водную гладь.

Лошанский только сейчас заметил, что его шеф механически комкает в руках женский носовой платок с кружевами по краям. Откуда он мог взяться у Максима, Василий не имел ни малейшего представления.

– Я не понял...

– Не трогай, – повторил Войтович. – По большому счету, она хорошая девушка. Пускай все остается так, как есть. Я не обеднею...

– Так ты ее прощаешь?

Олигарх не ответил. Все так же, не глядя на Лошанского, он с расстановкой произнес:

– Извини, я хотел бы сейчас побыть один.

* * *

Юля покосилась на стакан с остатками виски на донышке. События вчерашнего дня начали постепенно всплывать в памяти. Она тяжело опустилась на подушку. В голове гудело. Кожаная обивка дивана была неприятно-холодной.

Юля села, спустив ноги на ворсистый коврик, осмотрелась вокруг. Рядом, на журнальном столике около дивана, стояла пепельница, полная окурков. Двигаться не хотелось.

Болезненные воспоминания вчерашнего дня начали навязчиво одолевать ее. Юля встала на ноги и сделала несколько шагов по комнате. Боль в голове не уменьшалась. Тогда она решительно взяла с тумбочки виски и одним глотком осушила стакан. В голове стало постепенно проясняться.

Телевизор, установленный напротив диванчика, работал со вчерашнего вечера, однако звук был отключен.

Передавали выпуск новостей. Ведущая канала улыбалась, сопровождая каждое сообщение одинаково безучастным выражением лица. Юля бессмысленно уставилась на экран. Затем взяла с тумбочки сигареты.

Табачный дым неприятно щипал глаза. Юля тяжело опустилась обратно на диванчик. Тишина дома действовала угнетающе. Она нащупала около себя пульт управления. Пальцы отыскали кнопку регулировки звука.