Страсть под чужим именем

Влад проводил его до двери. Заперев ее, вернулся в комнату, где еще недавно лежал мертвый Егор. На полу видна его застывшая кровь. Пятна кефира. Земля, ссыпавшаяся с подошв.

Влад поплелся в кухню, взял половую тряпку, средство для мытья посуды, резиновые перчатки, налил в ведро воды и со всем этим вернулся в комнату.

Пол он мыл тщательно, стараясь не пропустить ни сантиметра. Вода в ведре была ледяной, и пальцы Влада стыли. Но он макал и макал тряпку, чтобы смыть с нее кровь. Когда вода стала красной, он сменил ее. И протер пол еще раз. Когда тот засверкал, Влад прекратил свое занятие. Но тут он подумал о том, что кровь могла затечь под тренажер или мебель. Он сдвинул с места сначала беговую дорожку, затем диван. И тут увидел, что под ним лежит сумка. Небольшая, размером с коробку из-под сотового телефона.

Влад потянул ее за длинный ремень, придвинул к себе, раскрыл.

В сумочке он обнаружил паспорт Егора, кошелек и травматический пистолет.

Оружие Влад вынул, осмотрел и положил в карман своей толстовки. Сумочку убрал в шкаф. Он был не уверен в том, что решится когда-нибудь воспользоваться пистолетом. Но с ним ему стало немного спокойнее.

Устало потерев глаза, Соловьев забрался на диван. Он валился с ног, но спать не хотел. Только покоя, хотя бы вчерашнего. Все же правильно говорят, что все познается в сравнении. Сейчас он многое бы отдал, чтобы оказаться в своем тоскливом вчера. А еще лучше в далеком прошлом, когда у него была семья. Мама, папа. Любящие, понимающие…

Владу нестерпимо захотелось услышать их голоса. Особенно мамин. В детстве, когда ему было страшно засыпать после просмотра какого-нибудь пугающего фильма или прослушивания историй про черную руку, она шептала ему на ушко: «Сынок, ничего не бойся. Ты у меня самый смелый и сильный мальчик…» И он, тогда еще Русик, сразу успокаивался. И засыпал с сознанием того, что он самый смелый и сильный…

Соловьев, повинуясь порыву, вскочил, схватил телефон и начал набирать знакомый номер. Код Москвы, первые три цифры, следующие две…

Со стоном он нажал на клавишу отбоя. Зло отшвырнул мобильный. Лег на диван. Закрыл глаза. И не заметил, как провалился в сон.

Глава 10

Ника открыла глаза. Она давно проснулась, но пыталась еще немного подремать. Однако воспоминания, неизменно рождающиеся в этой квартире, мешали. Все в ней напоминало о чем-то. Например, эта кровать – о детских мечтах. Лежа в ней, Ника грезила о Грее и алых парусах. Фото на стене – о юношеских победах. На нем она была в красивом платье и с короной на голове – вице-мисс диадема тоже вручалась. А балкон навевал грустные воспоминания. На нем Нику когда-то отшил Сонин жених, там же она плакала от обиды, прочитав телеграмму от сестры…

«Все, хватит! – одернула себя Ника. – Пора прекращать бередить себе душу. Ни к чему это…»

Ника выбралась из кровати, потянулась. Часы показывали девять утра. То есть проспала она часов семь. Маловато, конечно. Надо девять для сохранения молодости и красоты. Но Ника намеревалась «добрать» нужное днем. Все равно делать нечего, можно и поспать.

«Эй, детка, постой, – одернула себя Ника. – Как это нечего? Ты же собиралась заняться Владом Соловьевым… Вернее, Русланом. И сейчас нужно подготовиться к встрече с ним…»

Ника вышла из спальни и остановилась в прихожей. Кроссовок Сони там не оказалось. Выходит, сестра еще не вернулась домой. А она-то думала, что та просто легла в другой комнате, чтобы ее не беспокоить. Недоуменно нахмурившись, Ника пошла в спальню, взяла телефон и набрала номер сестры.

– Ты где шляешься? – спросила она, едва Соня приняла вызов.

– Я на рынке.

– Чего ты там забыла?

– Продукты покупаю для поминального обеда. Если ты не помнишь, послезавтра девять дней.

– Я помню, – сбавила тон Ника. – Просто ты ночью вроде уходила… И до сих пор тебя нет…

– Ты слышала, как я ушла?

– Да. Кстати, куда это в такое время?

– Просто прогуляться пошла, чтобы алкоголь выветрить. Я не могу ложиться спать пьяной. Меня тошнить начинает.

– И гуляла до утра?

– Нет, я вернулась. Поспала немного. Ты просто не слышала.

Ника заглянула в комнату, где могла спать Соня, и убедилась в том, что та ее не обманывает. Кровать была примята, и на ней покоился плед. Соня, когда лень было разбирать постель, ложилась прямо на покрывало, часто в одежде. Но обязательно накрывала спину. Она постоянно у нее мерзла.

– Скоро придешь? – спросила Ника.

– Не знаю. Наверное… – Тут сестру кто-то окликнул, и она, кинув: «Ну все, пока!», отсоединилась.

Швырнув мобильный на кресло, Ника направилась в ванную. Чистя зубы, она смотрела на себя в зеркало и думала о том, что внешне совсем не изменилась с тех пор, когда жила с дедом. Нет, понятно, что стала выглядеть эффектнее. Теперь она тщательно ухаживает за собой, умело пользуется косметикой, стрижется у отличного мастера. В ней появился лоск. Но лицо, в принципе, осталось прежним. Например, сейчас, когда оно не накрашено, Ника была точной копией себя двадцатилетней. По крайней мере, ей так казалось!

Внешне все та же, а вот внутренне… Постарела не на три, пять, семь лет…