Страсти Евы

- У нас гости, - вмешивается в мои мысли таинственное сообщение Влада. - Зацени, Гавриил, кто пожаловал на бал.

«Разорви меня черти, кареглазый запретный плод!» - с треском свалившаяся на мою голову порция сложностей вызывает у меня краткий приступ немоты. Ева… девочка моя, зачем ты здесь? Воистину не хватало, чтобы апофеозом моего личного ада стал показной пафос Никиты. С Евой нам не суждено быть вместе, точно так же, как не суждено быть вместе непорочному ангелу со жгучими карими глазами, живущему на небесах, с падшим ангелом, обитающим в проклятом раю.

В прошлый раз я совершил самое настоящее святотатство, затеяв крайней степени сомнительную мистерию на столе, которая в конечном итоге чуть не подвела меня под монастырь. До сих пор я затрудняюсь ответить, что за демоны вселились в мою голову, коль скоро я дошел до того, что распял Еву прямо на обеденном столе. Балансируя на грани добра и зла, я всерьез намеревался провести с ней воспитательную иррумацию, которая, надо прямо сказать, кардинально отличается от кормления из ложки. Мой рассудок окончательно помутился, когда я, словно сорвавшийся с цепи одичалый зверь, накинулся на беззащитное робкое создание и грубо изнасиловал ее невинный рот своим грешным языком. Другой вопрос, Ева беспрекословно подчинялась. Мне думается, она не меньше моего хотела, чтобы я полноправно владел ею. «Владеть Евой» - в контексте настоящего времени словосочетание звучит гораздо лучше.

«Что за ересь у тебя в голове, Гробовой?» - гневаюсь я на себя, ощущая воскрешение сексуального голода. Брюки у меня в промежности уже натянулись до предела, грозятся лопнуть по швам вслед за цепями мечущегося по клетке подкожного цербера. Как специально, бегунок на молнии безжалостно врезается в уздечку моего раздувшегося тяжелого члена. Грязная похоть злит и дразнит сочным куском мяса истекающего голодной слюной исчадия ада. Простреливающие все мое тело импульсы отдаются аж в голове, прямо как какая-нибудь ноющая зубная боль.

«Разрази меня гром, рассудок близок к краю!» - до боли скрежетнув зубами, я топлю стопкой водки стучащие в голове вереницы отягчающих грязных мыслей, где я бессовестно вкушаю кареглазый запретный плод. Воистину горбатого могила исправит. Необузданное либидо и так доставило своему покорному слуге массу проблем. Растление сестры Никиты увенчается тем, что нагроможденная проблемами жизнь полетит ко всем чертям.

К черту, история с Лизой Андерсен ни в коем веке не повторится. Безвинная жертва больше не захлебнется собственной кровью в кровавой мясорубке. Адская машина не пощадит никого. Слепоглухонемой комбайн дробит кости богачам и нищим. Кровавый шлейф тянется по дорогам городов и стран. Безродная кровь кровавыми слезами умывает стонущую землю. Всюду одно сплошное кровавое месиво.

Воистину такими темпами прислужники Тьмы заколотят последний гвоздь в гроб моего тонущего в крови рассудка.

Клуб братьев Крестовичей. Настоящее время

В приглушенном красном свете золоченых люстр я вижу Гавриила Германовича. С величием короля на троне он восседает на черном стеганом кресле из лака у забитого яствами стола. По беспокойным глазам я определяю, что его душевное состояние близко к критической отметке. На приличном расстоянии от него пируют и просматривают биржевые сводки бородатые братья Крестовичи. Еще дальше, около подиума с пилоном, томно зовет на оргию видная кованая кровать с помятыми простынями.

Гавриил Германович прослеживает мой взгляд, и кромешная тьма его зрачков полностью затапливает синюю радужную оболочку. Вне всяких сомнений, мы сейчас думаем об одном и том же - о мистерии на кровати.

- Не бойся, Ева, без твоего согласия кормить из ложки не буду, - здоровается он фривольным комментарием и с дворянской выучкой делает пригласительный жест рукой в сторону лакированного дивана.

- Спасибо за гостеприимство, - учтиво отвечаю я за нас с Юлей.

- Но вызывающая к доске школьная форма вынуждает оставить нимфетку после уроков, - заканчивает приветствие Гавриил Германович, напряженным взором нескромно прогуливаясь по моей фигуре. - Воистину, Ева, ты вырядилась, прям как мой любимый персонаж из документального фильма про любовь.

- Старалась специально для вас, Гавриил Германович, - скованно сглатываю я по завершении прямого репортажа с моего тела.

Ни с того ни с сего на лицо Гавриила Германовича ложится маска гнева.

- Надо бы тебя хорошенько высечь за «евротур», - срывается резкое замечание у него с языка. - Чтобы ты знала, в стенах Клуба взыскательные клиенты удовлетворяют сексуальные прихоти. Маленьким девочкам здесь не место. Ты еще совсем ребенок, Ева. Тебе давно пора на горшок и в люльку.

- Я не трехлетний ребенок, которого надо кормить из ложки, - стойко защищаю я себя, нервно теребя дужку очков. - Вы уже забыли, в какие «добродетельные игры» играли со мной на кухонном столе? Во время мистерии на столе вас не заботил мой возраст.