Страсти и другие рассказы

Марк был полон желания, какого он не испытывал уже много лет, может быть вообще никогда.

«Остановись, безумец! — заклинал его внутренний голос. — Отошли ее домой!»

Вслух он произнес:

— Хорошо, я иду за ножом.

— Да.

Он пошел в кухню, выдвинул ящик буфета и взял нож. Он понимал, что все это только игра, и в то же время чувствовал, насколько это серьезно. Он вернулся с ножом. Белла сидела на стуле бледная, вся — ожидание. От нее веяло таким языческим восторгом и нетерпением, что Марк даже испугался.

Он сказал:

— Белла, ты скоро умрешь. Говори, что ты хочешь сказать.

— Я люблю вас.

— Ты готова умереть?

— Готова.

Он приставил нож к ее горлу.

— Я режу?

— Да.

Марк положил нож на стол. Он вспомнил библейский рассказ о том, как Бог приказал Аврааму принести в жертву своего сына Исаака, но ангел остановил его, воскликнув: «Не поднимай руки своей на отрока…»

Марку казалось, что все это уже было когда-то.

— Как долго ты меня любишь? — спросил он тоном врача, обращающегося к тяжелобольному. Он слышал, как лязгают его зубы.

— С самого первого дня, как вас увидела.

— Все эти годы?

— Днем и ночью.

Он стоял неподвижно, тяжело дыша. У него раздувались ноздри. Наконец он сказал:

— Но ведь ты знала, что я женат.

Белла долго не отвечала.

— Да, знала. Я навела на вашу жену порчу, поэтому она и умерла.

— Ты что, ведьма?

— Да.

Только теперь Марк увидел, что Белла выглядит именно так, как изображают ведьм на старинных гравюрах. Ей не хватало только морщин и спутанных седых лохм. Впрочем, ведьмы не рождаются старухами. А колдовать они, наверное, начинают еще в молодости. Чепуха, суеверие, убеждал он сам себя. Но болезнь Лены и в самом деле была необъяснимой, даже по мнению врачей. Лена соблюдала все правила гигиены, не ела жирной пищи, не курила, не употребляла спиртного. Рак распространился с поразительной быстротой. Марк вспомнил, что Лена как-то сказала:

— Кто-то меня сглазил. Позавидовали моим деньгам…

Восторг сиял в глазах Беллы. Она, не отрываясь, глядела на Марка с вожделением и глубочайшей серьезностью.

Он сказал:

— Я во всю эту дребедень не верю. Но раз ты веришь, значит, с твоей точки зрения, ты убила человека.

— Да. И Бог меня за это накажет.

— Ты надеялась, что я на тебе женюсь?

— Сама не знала.

— Как ты колдовала?

— Желала ей смерти. Просыпалась ночью и молилась, чтобы она умерла.

— Но ведь ты же ее никогда не видела.

— Видела. Я уже была здесь несколько раз. Не в доме, конечно, около. Я ждала, когда она выглянет в окно. А один раз я позвонила в дверь и спросила, не нужна ли ей горничная. Она сказала: «С улицы я никого не возьму», — и захлопнула дверь у меня перед носом.

— Но это же безумие?

— Безумие.

Марк посмотрел на стол, где лежал нож.

— Ты достойна смерти, но я не убийца. В этом отношении я еще еврей. Но между нами никогда ничего не будет. Иди домой и больше сюда не приходи. Если хочешь, можешь и на меня навести порчу.

— Нет, я буду любить вас до последнего вздоха.

Белла сделала движение, словно собиралась встать, но так и не сдвинулась с места.

— Значит, все, что ты плела о сострадании, — вранье, — произнес Марк. — Ты радовалась ее смерти.

— Я не знала, что у меня есть такая сила. Когда я услышала о том, что случилось, я была поражена и…

— Ты — дура, вот ты кто, — сказал Марк, не вполне уверенный в том, что он скажет в следующую минуту. — Если бы вместо всего этого ты побольше думала об учебе, то получила бы диплом. А что теперь с тобой будет? Сегодня ты видишь меня в последний раз. Я очень любил Лену, и с этой минуты я тебя ненавижу. Ты — кровопийца.

Белла побледнела:

— А я буду любить вас до могилы.

— Это бред, истерия.

— Нет.

— Это ты звонила мне сегодня? — спросил Марк. — Я уже вышел, а тут кто-то позвонил. Когда я снял трубку, было уже поздно. Это была ты?

— Да.

— Почему ты позвонила именно сегодня?

— Так было нужно.

— Все это бред, самовнушение. Ты все еще в средневековье. Я, кажется, начинаю понимать, почему тогда сжигали ведьм. Таких, как ты, нельзя оставлять в живых. Ты даже похожа на ведьму, — сказал Марк и тут же пожалел о своих словах.

— Я знаю.

— То есть мне, конечно, так не кажется. Ты готова стать моей? — Марк слушал себя как бы со стороны. — Я имею в виду моей любовницей, а не женой. Мне будет стыдно показаться с тобой на улице. Как видишь, я вполне откровенен.

Что-то вроде насмешки и гнева мелькнуло в ее глазах.

— Вы можете делать со мной все, что хотите.

— Когда?

— Сейчас.

7

В три часа утра Белла начала одеваться. Красноватый свет ночника разливался по спальне. Марк был слишком уставшим, чтобы ей помогать. Он лежал на кровати, приоткрыв один глаз, и наблюдал, как она старается запихнуть в платье свою огромную грудь. В двадцать лет ее груди уже болтались. Талии не было. Оплывший живот порос черными волосами. Бедра выпирали, как два бочонка. Слипшиеся волосы свисали на низкий лоб и крючковатый нос. Выпученные глаза глядели испуганно, как загнанные звери из-за кустов.