Страсти по Фоме - книга 1

Фомин не ответил. Кому нравятся?.. Опять эта обезличенность в обращении к нему. Чего она хочет от него?.. И почему именно такие должны нравиться? Ему, например, больше нравились такие, как Мария, строгие.

— Часто здесь бываете?.. От скуки?

Фомин открыл было рот, и вот тут началось: он не нашел ничего, о чем можно было бы сообщить по этому поводу, то есть, абсолютно!

— Даже не помню, — признался он после паузы, на самом деле не в силах вспомнить, был ли он здесь вообще.

Как глухая стена встала перед ним — ничего! Он неловко повертел в воздухе рукой и опустил ее. Мария неожиданно хохотнула, блеснув ровным перламутром зубов.

— Вы хорошо смеетесь! — заметил Фомин, но Мария не удостоила вниманием его комплимент.

— Значит, что называется, свой? — заключила она, так поняв его «не помню».

Фомин неопределенно пожал плечами.

— Пожалуй, нет, — проговорил он нерешительно. Несмотря на то, что он здесь все знал, ему вдруг показалось, что он впервые здесь, как будто резко сменили обстановку во всем заведении, вплоть до салфеток. Мысли скакали. Почему она пошла с ним?.. Она же не сумасшедшая, это видно!.. Пока… И где я? Зачем?.. Он был непривычно и неприлично трезв для таких мест и для себя самого, вот это он помнил и чувствовал себя неуютно. Кто она?.. Теперь ему мнилось, что он знал ее всю жизнь.

— Значит, дом рядом? — продолжала издевательски угадывать Мария.

Угадывала она так, словно знала ответ, и нарочно подсказывала неправильный. Почему она привязалась именно к этому?

— Нет… — Фомин помотал головой. — Я живу…

У него вдруг закружилась голова: он не знал, где он живет! Как это, не поверил он.

— Не рядом, — пробормотал он невразумительно.

— Какие тайны! — усмехнулась Мария. — А как насчет предложения познакомиться поближе?

— А как насчет того, чтобы обращаться ко мне по-человечески? — спросил он в свою очередь. — На вы, на ты — все равно! Только не в пространство! — выпалил он еще.

— У меня такое впечатление, будто я вас знаю! Но самое странное во всем этом, я не могу отделаться от впечатления, что и вы знаете меня, словно…

Он запнулся. Слово «облупленный» ему активно не нравилось, особенно в применении к себе.

— Словом, знаете еще лучше, чем я сам! — сказал он, с трудом преодолев инерцию паузы и саму смелость заявления. — Это так?.. Если да, то насколько хорошо? Это очень важно!

Мария подняла брови. Секунду смотрела на него. Дорого бы он заплатил (отдал бы все!), чтобы встречать взгляд этих глаз, пусть и немилостивый, как сейчас, хоть раз в неделю, в месяц!

— Насколько хорошо?.. Господи! Когда я встретила тебя вчера в театре, я подумала, что я сошла с ума! Мне показалось, что ты играешь со мной злую шутку, не узнавая меня. Ты был тот и не тот Андрон, которого я знала. Но тот Андрон исчез, твои друзья сказали, что он погиб в автокатастрофе, так, что и следов не осталось, сгорел. А ты… ты делал вид, что мы не знакомы и вымаливал у меня встречу. Ты был словно безумный, несмотря на присутствие моего мужа, и я согласилась, надеясь все-таки выяснить, кто ты. И что дальше?..

Мария глубоко затянулась и погасила сигарету. Потом вдруг перешла на «вы».

— Вы беспардонно опоздали, чего, впрочем, даже не заметили! Вместо этого вы стали со мной знакомиться заново. Очень хорошо!.. Я подумала, это у вас от смущения опоздания, ну, бывает… но оказалось нет! Оказалось: вы меня снимаете!..

Она хохотнула то ли горько, то ли язвительно.

— Да еще как неловко, как девку! Как этих стриптизерш!

Фомин только усилием воли не давал раскрыться своему рту. Мария говорила о вещах совершенно невероятных. Более того, каких-то обжигающе безумных!

— А теперь вы спрашиваете, насколько хорошо я вас знаю!..

Она снова закурила.

— Вам не кажется, что вы заигрались? Вчера вы несколько естественнее сыграли амнезию.

Что это, с ужасом думал Фома, в горле у него пересохло, страшно захотелось выпить.

— Сейчас! — пообещал он, сам не зная, чего именно, и уповая, что заказанные полчаса назад пятьдесят граммов коньяка уже где-то на пути к нему, во всяком случае в этом проклятом городе!

— Я не знал… правда! — как-то совсем по-детски пролепетал он. — Так мы действительно знакомы?

— Считайте, что нет. Мне жаль, что я позволила вовлечь себя в этот балаган.

— Но я не помню! — вскричал Фомин. — Правда! Я действительно ничего не помню!.. Какая авария? Я не помню никакой аварии!

— Конечно, как вы можете ее помнить, сгорев до тла?.. Значит, это не вы, и я ошиблась, извините.

— Но сгореть? — ужаснулся Фомин, словно какая-то другая смерть его бы устроила больше. — А имя тоже совпадает?

— Бывает.

— Но мне-то тоже кажется, что я вас знаю! Но я не помню…