Страсти по Фоме - книга 1

«Ассоциация являлась определяющим фактором жизни любого существа на этой стороне, просто самим своим существованием. Обозреть всю ее историю, определить пределы ее влияния, осмыслить принципы этого влияния и включенность её во Взрыв не мог, пожалуй, ни один индивидуум, пока не преодолевал Последнюю Черту. А там, за Чертой, кому она нужна эта Ассоциация?)))

…Школа была грандиозным зданием, как и Дворец Синклита, как же — Альма-матер! Остальные строения были бы обычны для любого другого города Ассоциации, если бы не были построены из прозрачного ячеистого материала — небольшие коттеджи, легко меняющие по желанию обитателя планировку и типоразмеры с пульта управления…»

«…тоже вели к ГоворящемуЧто-то. Я сделал двойной замок, меня вынесло куда-то в ослепительную тьму. И как гром — возникновение в этом сиянии Некто. Я не сразу понял, что это Он, что меня вынесло к Нему. Его глаза, кто видел эти глаза, тот и сам не…»

Фома стремительно двигался за Доктором, стараясь не отстать при переходах с уровня на уровень. Они шли уже довольно долго, но сказать сколько, Фома бы не смог, времени здесь не было, ощущение длительности происходящего было скорее забытой, но все-таки неизгладимой привычкой, зыбкая тень которой проявлялась даже при отсутствии времени. Да и само «движение» их было скорее внутренним «устремлением», чем физическим перемещением.

Мимо них, сквозь них, плотно и неизбывно «текла» Вселенная, но не та что видят непосвященные, а настоящий Открытый, не обусловленный Мир, и как назвать этот поток — энергией, информацией, сознанием, силой или пылью на унитазе, дело только вкуса. Все было здесь и сейчас, но для объяснения этого себе нужны были, во всяком случае, вначале, привычные координаты: время, пространство, плотность и так далее, — чтобы не впустить «дыру» в Открытый мир, опередить ее и накрыть блоком, что оказалось трудно даже двоим.

Место, где они могли отдохнуть, появилось неожиданно, как всегда здесь, в Открытом или О-мире, как его называли в Ассоциации.

— Что это было? — спросил он у Доктора.

— Твой кошмар, который ты почему-то упорно называешь жизнью.

— А здесь тогда что?

— Реальность.

— А разве это не моя жизнь тоже?

— Это — реальность. А там — твоя жизнь.

— А что такое моя жизнь тогда?

— Ты же видел, кошмар. Искажение вот этой реальности. Когда ты думаешь о реальности, что это такое, зачем, — ты ее искривляешь, получается жизнь, нереальность.

— А мне понравилось, — сказал Фома. — Я так жил когда-то?

— Почему когда-то? Ты и сейчас…

— Ты хочешь сказать, что моя жизнь там продолжается?.. Без меня?

— С тобой. Но и без тебя она тоже продолжается. Без тебя вот такого… — Доктор ткнул в него пальцем… — Но что-то твое, фантом, второе Я, остается и продолжает искажать реальность, поэтому тебя и тянет туда, даже выбрасывает помимо твоей воли. А там тебя ждут твои узлы, которые надо распутывать, а распутывать ты не хочешь. Вот такая у тебя там жизнь!

— Здорово!

— Здорово, да не очень! Ты потому здесь, что на самом деле она тебе не нравится, ты от нее устал.

— На самом деле, я здесь по твоей милости.

— Тебе здесь не нравится?

— Здесь хорошо, даже лучше — здесь никак. Здесь я струюсь, простите за интеллигентность, как вода, и все, и ничего не надо. Правда, иногда я чувствую, что не выучил уроки… не помню, но что не помню, тоже не помню. Все время кажется, что мне сказали: запомни это! — а я забыл.

— Это реабилитация, пройдет. Будешь струячить еще как раньше.

— То, что было в казино… я ничего не понял.

— То, что ты видел — кусочек, фрагмент в длинной цепи твоих неудач и не самый худший, надо сказать. Да еще теплое чувство, которое тебя подогревало.

— Теплое чувство?.. А-а! — догадался Фома. — А что, собственно, ты имеешь против теплого чувства? Тепло же хорошо.

— Да ничего, кроме того, что это обычное для жизни разделение. Разделили реальность отношением к ней, появились жизнь и смерть…

Доктор говорил, словно читал тезисы доклада:

— Разделили жизнь отношением к ней, появились приятие и неприятие и стали принимать или не принимать: что мое, что понимаю, нравится, что не понимаю, не мое, не нравится, боюсь, уничтожу. Потом приятие или неприятие жизни перенесли с нее на вещи и явления, потом на людей, отделив их от себя, разотождествившись. Это было уже легко, благодаря власти эго и либидо. Назвали Большое теплое Чувство, Любовь, сиречь.

— А она меня любит? — спросил Фома.

— Которая?

— Что значит которая? Есть еще одна?

— Если бы одна! Ты же там поэт, тебе не только на каждый сезон нужна возлюбленная, но и на каждую твою рифму и ассоциацию! По твоим пассиям и фуриям, как по святкам, можно антологию твоих стихов составить или календарь отпусков. Я только не пойму, почему тебя так тянет к проституткам?

— К проституткам тянет всех, Доктор. А у меня это познавательное, хотя лично я не помню ничего подобного.

— Знаю я ваше познавательное, читал: «И познал Абрам Сару…»

— Правильно, Библия — один из первых романов, написанных Эросом. Есть мужчина и есть женщина, когда они вместе это процесс, и этот познавательный процесс не остановить.