Страсти по Фоме - книга 1

И он побежал по коридорам, заглядывая во все углы и выкрикивая проклятия графу. Потом как будто что-то вспомнив, он вдруг замолчал и вернувшись на место побоища, минуту рассматривал изрубленное тело. Затем, на цыпочках и озираясь по сторонам, снова исчез в темноте коридора, уже без звука. Но ничего этого Фома уже не видел и не слышал. Он летел на своем пыльном от мельчайших капелек света катафалке поперек всего — и пространства, и времени, и здравого смысла, и судьбы…

— Ничего не понимаю! Человек лежит без сознания в палате второй день, а у него на теле появляются колотые и резанные раны, которых вчера не было!.. И никто ничего не знает!.. Что у вас тут происходит по ночам? Какой маньяк на нем тренировался?

— Василий Николаевич, клянусь вам, в отделение никто не заходил после девяти часов! Сама двери на ночь запирала. И ночью было тихо.

— Так что он сам себе нанес эти раны?

— Он не приходил в сознание. Я была в палате в десять, проверяла капельницу и больше там никого. А утром баба Маня и…

— Баба Маня!.. У него чудовищная потеря крови! Срочно в операционную!.. Когда уже кончатся эти чудеса с утра? То он у вас летает, то кровью обливается, Туринская плащаница, тоже мне!

— Что летает я не видела, это баба Маня…

— А я и говорю, кто же еще?.. Только в ее смену и происходят эти безобразия!

— Она лучшая санитарка!

— Да знаю я!.. И почему это я должен заниматься ножевыми ранениями?.. Вы сообщили в милицию?

— Уже, Василий Николаевич.

— И это… запирайте палату, что ли. Ну, нельзя же так, Вера Александровна! Где он?..

Мимо них, на каталке, весь в белом и с большим кроваво-красным пятном, расплывшимся как крест на груди, словно первый тамплиер, павший под Божиим градом, плыл Фома-странник…

18. Эффективный менеджер и император

Телефон упрямо звенел у самой головы Фомина, не желая сдаваться и вырывая его из тяжкого сна. Он на ощупь поднял трубку.

— Да! — прохрипел он.

— Это Юлий!

— Какая Юля?! Вы не туда попали!

— Юлий!.. Вчера, в баре…

Фомин открыл один глаз, взглянул на часы. Девять! Если учесть, что он обычно ложится в пять, а вчера, после юбилея фирмы и того позже, то… Мама моя, он только что лег! И еще какой-то Юлий!..

— Слушай, Юлий, я тебя знать не знаю! Откуда у тебя мой телефон?

— Ты разбрасывал свои визитки по всему бару, эффективный менеджер! — напомнили в трубке.

— А ты, значит, нашел, да?.. — Фомин попытался голосом выразить свое отношение к этой помойке.

— Надо встретиться.

— Еще чего? Хватит с тебя и одного раза!

— Я тебе еще не все сказал. Кажется, ты действительно ничего не помнишь. За тобой началась настоящая охота!

— Что я слушаю поутру? — застонал Фомин в трубу, и голова сразу болезненно отозвалась.

Только этого еще не хватало! Головная боль была его бичом.

— Что бы там ни началось, не звони мне больше сюда, пожалуйста! — с угрозой попросил он.

— Но это важно! — сказали в трубе, но Фомин уже положил ее аккуратно, стараясь не растревожить притаившуюся в голове боль.

Потом выдернул шнур. Началась настоящая охота… Бред какой-то! Кто из них сумасшедший, он, что слушает эту ахинею или этот Юлий, сочиняющий ее на ходу? Или они оба?.. В разгар ночи этот тип появился в баре, где они отмечали пятую годовщину фирмы и стал вываливать на Фомина совершенно безумные вещи, главная из которых: Фома из космоса, из какой-то Ассоциации, а здесь, на Земле, в ссылке. Эта новость сильно разукрасила и без того пьяный конец праздника, так же как драка и фейерверк, устроенный этим Юлием совместно с какими-то молодцами.

Нет, ну его к черту, спать!.. Он зарылся в подушку с надеждой уснуть и усыпить боль, змеёй свернувшуюся в голове, но видимо это был не его день, заснуть он уже не мог. В голове хаотично всплывали картинки вчерашнего дня…

Праздник уже закончился, а Фомин никак не мог остановиться. Впрочем, как всегда. Он сидел в углу у барной стойки и, кивая очередной стопке «николашки», пил за победу. За чью победу он пил, вряд ли кто-нибудь мог сказать. Не мог сказать этого и он сам. Тост родился в самых недрах торжества. Фирма праздновала годовщину получения лицензии, какую-то по счету годовщину со дня зачатия ее тремя приятелями в тихом полуподвале на Чистых прудах, праздник города, Куликовскую битву и битву при Бородино, и нашла тем самым в Фомине самого участливого участника. За победу он мог пить до летального исхода.

К тому же, в самом начале праздника его провозгласили самым эффективным менеджером фирмы в этом году и это была тоже победа, но не его — фирмы. Фомин, как было объявлено, один приносил половину прибыли агентства недвижимости, входящего в холдинг, и каждый из топ менеджеров холдинга считал своим долгом лично поздравить его. Ирина была последней, кто мог без содрогания смотреть, как он опрокидывает одного «николашку» за другим, в такт подходящим и отходящим от него людям. Но и она ушла, сказав, что теперь-то им надо очень серьезно поговорить. Сказала и ушла, хотя Фомин готов был говорить немедленно.

— Завтра, — сказала она. — И не упади со стула.

Потом подошла уже одетая.