Страсти по Лейбовицу. Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь

— Вот уж наш вождь обрадуется, что у него есть новое право распоряжаться в своих владениях.

— Твоя семья могла бы выражаться в наш адрес не столь саркастически, — на достаточно приличном диалекте Кузнечиков сказал ему папа Амен. — Завтра ты должен передать это послание следующему курьеру из Диких Собак. Затем можешь отправляться домой. Когда окажешься на месте, пусть семья вышлет тебе замену, — он отвернулся от собеседника и обратился к всаднику из Диких Собак: — Завтра ты можешь оказаться дома и оттуда перешли Хадале мое послание. Таким путем оно скорее окажется у него. Диких Собак в стране Кузнечиков мы не можем наделять правом арестовывать. Но поручаем тебе арестовать Науйотта в любом другом месте, если увидишь его. Получи вознаграждение за него. Всем расскажи об этом.

Он повернулся ко второму Кузнечику:

— Преследуя Хадалу, ты, если потребуется, пройдешь весь путь до Ол’зарка. Передай ему такое же послание. Если он сразу же не подчинится и после вашей встречи продолжит движение, зачитай ему вслух седьмой параграф. В соответствии с ним, все последователи Хадалы, которые тут же не покинут его и не вернутся, будут отлучены от церкви. Имей при себе оружие, но для ареста обратись за помощью к своему вождю.

Затем папа с подчеркнутым вниманием уставился на автора саркастического замечания:

— Когда встречаешь человека, относительно которого не уверен, сможет ли он правильно воспользоваться законом, то чтобы избавить себя от лишних неприятностей, сам принимаешь законы.

Курьер, уже уволенный, ответил:

— Тем не менее у вашего святейшества могут быть неприятности, когда я передам вождю Элтуру ваши слова.

Не сводя с него взгляда, Коричневый Пони расхохотался.

— Ладно, можешь возвращаться, после того как передашь письмо для Брама. Порой нам может понадобиться хамоватый наездник со склонностью к шантажу. Старухи Кузнечиков растили дерзких жеребят и мальчишек.

— Может, вернусь, а может, и нет, — сказал курьер.

Военный эскорт и конвой с оружием и боеприпасами Чунтара Хадалы двигался быстрее, чем можно было предполагать. Стояли последние дни июля, и вот-вот должно было начаться новое полнолуние, но когда перед рассветом луна заходила за горизонт, оставляя мир в темноте, Чернозуб далеко на востоке видел точки огней. Они напоминали костры. Неужели фермеры жгут костры по ночам? Нимми знал, что 28-го числа с запада прибыл курьер с письмом для кардинала Хадалы. Он был неподдельно удивлен, увидев тут кардинала Науйотта. Конечно, кардинал-секретарь покинул Валану два дня спустя и отбыл ночью, так что никто в городе не знал, ни куда он направился, ни где находится. Курьер уехал, но письмо оказало такое воздействие на кардиналов, что они приказали еще более ускорить передвижение. Отряд двигался на восток вплоть до полуночи.

На следующее утро солнце встало над теми далекими холмами, где ночью Нимми заметил огни костров. За этими холмами лежали разбросанные поселения уродцев долины. Быстро перекусив сухарями с чаем, верховые ополченцы двинулись по направлению к ним.

Через два дня, перед самым закатом, их нагнал появившийся с запада вождь Кузнечиков с группой вооруженных всадников. Ополченцы уже разбивали лагерь. После совещания с кардиналами майор Гливер приказал составить фургоны в оборонительный порядок, а всем людям — расположиться за прикрытиями в ожидании атаки.

— Это какой-то бред, Нимми, — сказал Аберлотт. — Они же наши союзники.

— Просто не подчиняйся приказу открыть огонь. Я поговорю с ними, — Нимми покинул свое укрытие и направился навстречу приближающимся воинам Кузнечиков.

Он слышал, как орал майор Гливер, требуя его возвращения, и остановился, когда Кочевник вскинул ружье, целясь в него.

Дьявольский Свет сказал несколько слов, и ружье опустилось. Он узнал монаха и кивнул, подзывая его к себе.

В землю у ног Чернозуба воткнулась пуля. Она прилетела из-за его спины. Кочевник, который поднимал ружье, вскинул его снова и открыл ответный огонь. Обернувшись, Нимми увидел, что один из лейтенантов, стоявших рядом с Гливером, выронил револьвер и рухнул на землю.

— Ради Бога, перестаньте стрелять, вы, идиоты! — завопил Нимми.

— Я отдам тебя под суд и повешу! — закричал в ответ майор. За Гливером с мрачным видом стоял Чунтар Хадала.

Вождь Брам оставался как раз на границе досягаемости выстрелов и несколько минут ждал, пока монах не подошел к нему.

— Вы меня помните? — спросил Чернозуб. Брам кивнул.

— Но что слуга папы делает в обществе этих людей?

— Я уже не слуга папы. Мой господин покинул Валану без меня.

— Да, я это знаю. Я провожал его на юг на встречу с Дионом. Он думал, что ты бросил его. Это в самом деле так?

— Не совсем. Меня не было в городе, когда взорвался дворец. Когда я вернулся, папы уже не было, и меня отправили на службу в ополчение.

— Похоже, тебе не сообщали последние новости?

— Какие именно, вождь Брам?

Дьявольский Свет, не умеющий читать, протянул монаху письмо. Чернозуб с растущим разочарованием прочитал его, посмотрел на Элтура и повернулся в сторону кардиналов.

— Должно быть, кардинал Хадала получил точно такое же.