Страсти по опере

— Кум Альфио, — начал Туридду, пройдя часть дороги рядом со своим спутником, который молчал, надвинув берет на глаза. — Как Бог свят, я знаю, что не прав, и дал бы убить себя. Но перед тем, как уйти из дому, я видел свою старуху, которая встала, под предлогом накормить кур, чтобы повидать меня перед уходом, точно сердце подсказывало ей правду, и, как Бог свят, я убью вас, как собаку, чтобы не плакала моя старушка.

— Прекрасно, — ответил кум Альфио, снимая с себя жилет: — будем оба драться насмерть.

Оба хорошо владели ножом. Туридду получил первый удар и ловко принял его в руку; вернул он удар метко и попал прямо в пах противнику.

— Ох, кум Туридду! Вы, видно, серьёзно намереваетесь убить меня!

— Да, я же вам сказал это. После того, как я видел свою старуху с курами, она всё время стоит у меня перед глазами.

— Откройте глаза хорошенько! — крикнул ему кум Альфио. — Я верну вам полную меру.

Стоя совсем согнувшись, чтобы придерживать левой рукою рану, причинявшую ему страдания, и почти касаясь локтем земли, он быстро схватил пригоршню песку и бросил в глаза противнику.

— Ох! — зарычал ослеплённый Туридду: — Я пропал.

Он старался спастись, с отчаянием отпрыгивая назад, но кум Альфио настиг его и нанес ему второй удар в живот и третий в горло.

— Вот тебе и третий! Это за дом, который ты мне разукрасил. Теперь твоя мать оставит своих кур.

Туридду метнулся несколько раз туда-сюда среди смоковниц и упал, как безжизненная масса. Кровь, пенясь, клокотала в его горле, и он не успел даже произнести:

— О, мать моя!

Маргарита, Елена, Маргарита

Предание о Иоганне Георге Фаусте принадлежит к тем сюжетам, которые цивилизованное человечество называет бродячими, а его персонажей — своими вечными спутниками. Но если, скажем, Дон Кихот или Дон Жуан конкретных исторических прототипов не имеют, являясь образами собирательными, то доктор Фауст — личность историческая, с более или менее точными датами рождения и смерти.

Книтлинген. Музей Фауста

Памятник Гёте и Шиллеру в Веймаре

Но предание и легенда не часто уживаются с точным историческим знанием. Фауст — и нет ему конца, так, наверное, можно и должно сказать. Предания и легенды о персонаже, заключившем сделку с дьяволом, так или иначе, присутствуют в фольклоре многих европейских народов.

Не счесть обликов, в которых являлся миру доктор Фауст. Насупленный маг-чернокнижник. Бродячий и одержимый жаждой знаний бедный нищий студент. Озабоченный поисками философского камня алхимик. Изводящий себя философскими размышлениями и самокопанием учёный муж… Он знай себе жаждет вечной молодости и всё новых познаний.

«Это же совсем просто, ты попробуй!»

Иоганн Вольфганг Гёте, работавший над фаустовским сюжетом почти шестьдесят лет, был далеко не первым из творцов, чьё воображение возбуждал образ окрученного дьяволом знаменитого чернокнижника. И свою трагедию он предназначал, конечно, главным образом для немецкоязычной аудитории.

Но при этом создал персонажей старых рейнских легенд такими яркими и живыми, что они стали казаться своими для любого читателя — независимо от национальности! Каждый выписан настоящими масляными красками — колоритно, сочно, выпукло, звонко. И не только главная троица — они просто феноменальны! — но и персонажи второго ряда: Зибель, Марта, Валентин, Вагнер…

Франц Ксавьер Симм, Фауст и Елена