Страстная бунтарка

— Возможно, он не готовит их сейчас, потому что они напоминают ему о тебе.

Девушка улыбнулась и кивнула:

— Это очень на него похоже.

Вафельница запищала, и Лейси подняла крышку. Взяв лопатку, она аккуратно подцепила вафлю и положила на тарелку. Вылив на вафлю ложку сиропа, она передала тарелку Уэнди.

— Может, подождем остальных? — спросила та.

— Нет, — ответила Лейси, снова наливая тесто в вафельницу. — Кто первый встал, тот первый завтракает. Давай пробуй.

Под пристальным взглядом Лейси Уэнди отломала кусочек вафли и отправила в рот. Он растаял у нее на языке. Вкус банана изумительно сочетался со вкусом горького шоколада.

Через некоторое время Лейси выключила вафельницу, переложила ее содержимое на тарелку и присоединилась к Уэнди. Несколько минут они молча ели, думая каждая о своем.

— Дядя Джонни готовил их для меня по утрам в выходные, когда мама работала на бензоколонке.

— Сколько тебе тогда было? Шесть лет? Семь?

— Мне было восемь, когда он уехал поступать в колледж.

— И он с тех пор здесь больше не появлялся? — спросила Уэнди, хотя уже знала ответ.

— Это не совсем так.

— Что значит — не совсем так? — Она пять лет проработала помощницей Джонатана и определенно знала бы, если бы он ездил в Пало-Верде.

— Я имею в виду — он не приезжал, но он за нами присматривает.

— Присматривает? — спросила Уэнди. — Как это?

— Делает для нас добрые дела. Раньше это выводило маму из себя.

— И что ж это за добрые дела?

— Думаю, все началось десять лет назад. Я заняла первое место на районной ярмарке научных проектов учащихся, но у моих родителей не было денег, чтобы отправить меня на государственный конкурс. Местная газета опубликовала статью о моей школе и нашей акции по сбору средств. Неожиданно появился анонимный спонсор и покрыл все расходы. На следующий год лаборатории во всех школах нашего района были полностью переоборудованы. — Лейси отодвинула пустую тарелку. — Раньше я думала, что все это обычное везение.

— Были и другие случаи?

— Да. Однажды, еще до маминого замужества, когда она потеряла работу и у нас не было денег, рядом с нашим домом сломался грузовик, развозящий по магазинам замороженные продукты. Водитель сказал, что мы должны забрать еду себе, чтобы она не пропала. Подобные чудеса случались все время.

— И ты думаешь, что за всем этим стоял Джонатан?

— Конечно. Кто же еще? Мама злилась, а я радовалась. Было приятно знать, что дядя Джонни не забыл о нас.

— Почему твоя мама злилась?

— Потому что всегда хотела, чтобы ее брат вернулся.

Это так похоже на Джонатана. Он помогал своим родным тайно, поскольку не хотел, чтобы кто-то узнал, что под маской безжалостного расчетливого бизнесмена прячется добрый, отзывчивый человек. Он никогда никого не подпускал к себе слишком близко, чтобы окружающие не знали, какой он на самом деле. Неудивительно, что его поведение раздражало Марию и ее, Уэнди, тоже.

— В конце концов мама успокоилась, — сказала Лейси. — Думаю, причина была в стипендии. Десять учеников с лучшей успеваемостью по естественным дисциплинам могли получить стипендию для обучения в любом из американских университетов, при условии, что они выберут технические специальности.

— Понятно, — пробормотала Уэнди.

Она думала, что за пять лет хорошо узнала Джонатана, но, видимо, это было не так. Он утверждал, что порвал связь со своими родными, а на самом деле им помогал. Сможет ли она дальше жить с человеком, который никого не впускает в свою душу?

— Эй? Ты уснула? — Голос Лейси вернул ее к реальности.

— Прости. Я задумалась.

Лейси глуповато улыбнулась:

— Очевидно, о чем-то серьезном. Никто не оставляет такие вкусные вафли недоеденными без причины.

— Я просто думала, как мне ко всему этому относиться.

— К чему?

— К его великодушию. К альтруизму.

— А что тут думать? — Лейси проницательно посмотрела на нее. — Будь у меня такой парень, я бы любила его за эти качества.

— Если бы он их не скрывал, — отрезала Уэнди, отломив кусочек вафли.

— О нет. — Девушка побледнела. — Я заставила тебя усомниться в Джонатане.

— Лейси...

— Это моя вина! — Поднявшись, она разочарованно хлопнула себя руками по бокам. — Он наконец-то обрел свое счастье, а я все испортила.

— Ты ни в чем не виновата. — Встав из-за стола, Уэнди взяла ее руки в свои. — Если кто и виноват, то только сам Джонатан. Он эмоционально закрыт.

— Нет! — воскликнула Лейси. — Он просто... стеснительный.

Уэнди уставилась на нее в изумлении:

— Джонатан? Стеснительный?

— Да, это не очень подходящее слово. Скажем, он просто редко говорит о своих чувствах.

— Или совсем не говорит.

— Но я знаю, что они у него есть. Может, он и не говорит о них с тобой, зато он говорит с Пейтон.

Ее удивлению не было предела.

— Он рассказывает Пейтон о своих чувствах?

— Да. Прошлой ночью я проснулась и пошла попить воды. Прежде чем я успела войти на кухню, я услышала голос Джонатана. Он держал на коленях Пейтон, кормил ее из бутылочки и говорил, что не променяет ее на миллионы конфет.

Что за бред? Какие еще миллионы конфет?

— Тебе это, случайно, не приснилось?