Стратегический взгляд

Таким образом, Америка выступала в массовом сознании мировым экономическим двигателем, политическим примером, социальным маяком и не имеющей себе равных верховной владычицей. Пользуясь этим статусом, она почти сразу же возглавила успешную мировую коалицию по выведению иракских войск из захваченного Кувейта — при поддержке России, содействии Китая и участии Сирии, не говоря уже о сотрудничестве традиционных союзниц Америки. Однако в последующие годы Штаты упустили момент и не сумели распутать клубок палестино-израильского конфликта. Со времен войны 1967 года ближневосточная проблема превратилась в силу господства Штатов в этом регионе, скажем так, в лично американскую. Однако, если не считать выдающегося успеха президента Картера, сумевшего добиться подписания израильско-египетского мирного договора, Соединённые Штаты даже в период глобального верховенства времен 1990-х играли в регионе достаточно пассивную роль. После того как в середине десятилетия противником мирного урегулирования был убит рационально мыслящий премьер Израиля Ицхак Рабин, Штаты (в последние полгода восьмилетнего президентства Клинтона) предприняли запоздалую и тщетную попытку возобновить переговоры между Израилем и Палестиной — довольно вялую, надо сказать.

Вскоре после этого на страну обрушилась трагедия 11 сентября 2001 года — апофеоз всё более ужесточающихся в течение 1990-х атак «Аль-Каиды» на американские объекты. Трагические события спровоцировали три ответные реакции со стороны Соединённых Штатов. Во-первых, президент Джордж Буш-младший начал военную кампанию в Афганистане, целью которой было не только сокрушить «Аль-Каиду» и свергнуть власть прикрывавших её талибов, но и установить в Афганистане современную демократию. Затем, в начале 2002 года Буш одобрил военную операцию, предпринятую премьер-министром Израиля Шароном (которого Буш называл «человеком мира») с целью уничтожить Организацию освобождения Палестины на Западном берегу Иордана. В-третьих, весной 2003 года Буш ввел войска в Ирак на основании неподтвержденных обвинений в связях Ирака с «Аль-Каидой» и обладании «оружием массового уничтожения». В результате всего вышеперечисленного выросло недовольство мировой общественности действиями США на Ближнем Востоке, упрочился региональный статус Ирана, а Америка увязла в двух нескончаемых войнах.

К 2010 году афганская и иракская войны уже вошли в число самых долгих за всю американскую историю. Первая, развязанная в считанные недели после нью-йоркских терактов (беспрецедентных для Америки по количеству жертв среди мирного населения), представляла собой одобренный народом военизированный отпор, призванный уничтожить ответственную за теракт группировку «Аль-Каида» и свергнуть в Афганистане движение «Талибан», укрывавшее преступников. Второй затянувшейся войной обернулось введение войск в Ирак в начале 2003 года, получившее поддержку за рубежом только от конформистского премьер-министра Британии и от Израиля, тогда как остальные союзники Америки в большинстве своем выступали против либо выражали скептицизм. Свои действия президент США оправдывал необоснованными подозрениями, которые через несколько месяцев растаяли в воздухе, поскольку наличие оружия массового уничтожения в оккупированном американскими войсками Ираке так и не было подтверждено. Поскольку основное внимание президент Буш уделял иракской войне, война в Афганистане почти на семь лет отошла на второй план.

У обеих войн имелась одна общая черта: они представляли собой экспедиционные военные операции на вражеской территории. В обоих случаях правительство Буша не особенно учитывало сложную культурную обстановку, давние этнические распри, порождающие конфликты внутри конфликтов, напряженные отношения с соседями по региону (особенно с Пакистаном и Ираном), нерешенные территориальные разногласия — все это серьёзно усложнило действия США в Афганистане и Ираке, а также способствовало дальнейшему распространению антиамериканских настроений в регионе. И хотя непосредственная интервенция напоминала характерные для XIX века карательные имперские экспедиции против примитивных и зачастую разрозненных племен, развернувшаяся параллельно война с народным возмущением, всколыхнувшимся в эпоху массового политического пробуждения, оказалась, как с прискорбием убедились Соединённые Штаты, куда более затяжной и затратной. И наконец, в эпоху глобальной прозрачности безоговорочная победа, достигнутая бесчеловечными методами, уже не приветствуется. Даже Россия, без зазрения совести уничтожившая сотни тысяч афганцев и превратившая в беженцев несколько миллионов, не пошла на крайние меры, которые обеспечили бы ей окончательную победу.