Стратегии счастливых пар

Он – выдающийся философ, безжалостно терзавший склонные к рутине головы и доносивший свои идеи посредством литературы; она – признанная писательница, мужественный апологет новой женской идеологии XX века. Оба – самодостаточные, целеустремленные, пламенные, обаятельные и… невыносимые. Оба изрядно потрепали изнеженную мораль, известив о приходе в мир новой, возможно, не идеальной для развития человека философии, но привлекательной формы бытия без ограничений, основанной на неслыханных претензиях на свободу. В действительности этот в высшей степени парадоксальный союз никогда не мог бы претендовать на определение «счастливый». Если бы не несколько «но».

Во-первых, их претензии на счастье были их собственным восприятием себя и созданного ими союза. Их альтернативность во всем, и в духовном единении в том числе. Возможно, эта упоительная иллюзия счастья, больше напоминающая безумную фантасмагорию, никак с ним не связана, особенно если мы говорим о формировании нового понимания семьи, о возрождении любви и ренессансе брачного союза как такового. Пожалуй, главное в этом союзе – их собственная вера в то, что они счастливы, и если они могли бы вообще замахнуться на счастье, то оно не могло бы иметь никакой иной формы, кроме той, что они реально вылепили. Симбиоз высокой духовности и «свободной любви» состоялся и оказался приемлемым для двоих сумасшедших. Так будем же терпимы настолько, чтобы признать, что стремление мужчины и женщины быть вместе может находиться на скользкой и вечно ускользающей от прямого взгляда плоскости.

Во-вторых, если хорошо приглядеться к этой паре, можно заметить наличие неразрывно связанной с восприятием мироздания четкой концепции, пусть даже изумляющей весь остальной мир. Можно осуждать их способ построения отношений, кричать об извращении сакрального смысла семьи, наконец, сколько угодно презирать антисемейную и даже антисоциальную форму взаимоотношений, но нельзя игнорировать гигантский интерес к их взглядам, невозможно пройти мимо жизненной стратегии, не лишенной элегантности и особого блеска. Невероятное по размаху желание свободы приковало взоры миллионов, скорректировав устремления очень многих, и это позволяет говорить об этом союзе, выдержавшем умопомрачительные испытания, как о существующей, невыдуманной формуле отношений. Они полагали, что борются за всеобщую свободу; на самом деле вымаливали у жизни собственное мимолетное счастье. И они нашли счастье в собственной дисгармонии, настаивая на ее пленяющей новизне и невообразимой привлекательности. Во всяком случае, они искренне уверовали в это. Ведь по Сартру, «свобода – это как раз то ничто, которое содержится в сердце человека и которое вынуждает человеческую реальность делать себя, вместо того чтобы просто быть».

Эпицентр незаурядных желаний

Чтобы миру явились личности, отличающиеся столь шокирующей оригинальностью, складом ума и спектром мироощущений, резко контрастирующие даже с очень неординарным интеллектуально-богемным окружением, должны сформироваться особые условия их произрастания. Естественно, ключевые черты своих характеров они вынесли из детства, в котором у них появилось индивидуальное, особенное восприятие самого себя в окружающем мире. Каждый из них столкнулся с необходимостью представлять себя необычным, экстраординарным способом – так сталкивается волна прибоя с прибрежной глыбой, разлетаясь затем на мириады новых самостоятельных капель, достигающих берега по своей особой, новой траектории, не зависящих уже ни от моря, ни от берега. И как это часто бывает, те, кто участливо и вместе с тем беспардонно порываются писать жизненный сценарий для юного гостя этого мира, получают совершенно неожиданные эффекты и побочные реакции. Воспитатели маленьких Жан-Поля и Симоны рассыпали перед ними гораздо больше жемчуга, чем могли различать и воспринимать их органы чувств, поэтому многое из навязываемого тихо ускользало, тогда как их глаза подолгу задерживались на тех вещах, которые взрослые пытались тщательно маскировать.