Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Умно, - повторил Макки. - Но тут пришёл отец Матео и рассказал, что прочитал в одном богословском журнале покаянное письмо Оттавиани и не поверил в его подлинность. Тут всё и вскрылось. Отец Матео пожелал поговорить с монсеньором Агустони. Мне передали слова монсеньора. Он сказал, что онемел при одном только виде отца Матео, будто тот подверг его гипнозу. Монсеньор встал с места против своей воли, не смог произнести ни слова в своё оправдание и защиту, только упал на колени перед Оттавиани и зарыдал. Говорят у отца Матео действительно очень тяжёлый черный взгляд исподлобья. Может Агустони прав, и ему пришлось признаться в подделке под неким психическим воздействием. Одним словом, он служил Оттавиани двадцать лет, а теперь потерял свое место из-за молодого священника.

   - Однако, Паскуале, - рассмеялся Марцинкус, - отцы-гипнотизеры в Ватикане - это что-то новенькое.

   - Я пересказываю ровно то, что слышал от других. Факт остается фактом - за два года, что отец Матео служит в Ватикане, он, провинциал, сумел втереться в доверие к куриальному кардиналу.

   - Так это ненадолго, Паскуале, - ободрил его Марцинкус. - Сколько сейчас Оттавиани? Семьдесят девять? Скоро он не сможет участвовать даже в конклаве. Что он вообще сможет решать? Уйдёт на покой Оттавиани, уйдёт и тот гипнотизер.

   - Кабы Бог услышал твои слова, Пол, кабы услышал. Знаю лишь одно, нельзя упускать отца Матео из виду. А сегодня, Микеле, отца Матео видели в копании твоего консультанта. Не знаешь ли, почему?

   - Понятия не имею, Паскуале, честное слово. Мой консультант себе на уме. Кстати говоря, поначалу он тоже показался мне тихим мирным финансистом. А теперь, чувствую, подбирается к моей глотке, чтоб рано или поздно вцепиться?

   - Зачем же ты его держишь при себе? - удивился Марцинкус.

   - Он дьявольски умен, Пол, ты и сам его сегодня слышал. Сейчас он мне нужен. К тому же в финансовом мире зубастые парни очень ценятся, - сказал "Акула" и отправил в рот кусок прожаренного мяса.

   - Ты тоже не упускай его из вида, - предложил Макки. - Пусть Пол присматривает за отцом Матео, а ты - за своим консультантом. Может их знакомство не случайно, может всё это неспроста, и нам надо быть осторожнее.

   - Паскуале, ты паникёр, - произнёс Марцинкус, туша сигару.

   - А ты, Пол, слишком беспечен. Если однажды вскроются твои с Микеле дела, все святые падут из рая.

   - Что ты такое говоришь? - возмутился Марцинкус. - Ты заботишься о папе, также и мы с Микеле заботимся о благосостоянии Святого Престола.

   - Могли бы делать это скромнее, без лишнего внимания со стороны итальянских властей, - попрекнул их Макки.

   - Что нам итальянские власти, Паскуале? Где они и где мы?

   - Если и дальше будешь так думать, то станешь как и Пий IX узником Ватикана, потому что стоит тебе выйти за его ворота, тебя тут же с наручниками встретят карабинеры.

   Синдона на это только усмехнулся, и Макки нашёл слова и для него:

   - А тебе, Микеле, придётся скрываться за границей, в каких-нибудь США или Швейцарии.

   - Синьоры, давайте не будем ссориться, - предложил Марцинкус и стал разливать вино по бокалам.

   - Никто и не ссорится, - тут же вставил Макки, - всего лишь по-дружески предупреждает.

   - Тогда выпьем за дружбу.

   - И процветание, - продолжил Синдона.

   - И свободу, - мрачно прошептал Макки.

   Мужчины отсалютовали бокалами и пригубили вино.

   1968-1970, Ольстер

   В первую же неделю жизни на новом месте и в новой стране Алекс ощутила, что будто очнулась ото сна, и окружающая её действительность стала чётче и правдивее. "Зачем я на это согласилась?" - только и вопрошала она саму себя.

   Вместе с Джейсоном из её жизни пропала и всякая ясность, зачем она вообще дала втянуть себя в непонятную игру и стала диверсантом, залегшим на дно. Может это был гипноз, может невероятное очарование? Но пока Джейсон был рядом, а рядом он был каждый день, Алекс и в голову не приходило ни одного подозрения, ни одного сомнения. А теперь Джейсона нет, и чары словно спали. Неужели она так изголодалась по мужскому вниманию, что даже не заметила, каким оно было корыстным и неискренним? Или это Джейсон так умело запудрил ей мозги, что даже сомнений не возникло? Теперь же остались только многочисленные вопросы к себе и все без ответа.

   Город Дерри оказался небольшим, но далеко не уютным местечком. Алистрине Конолл, а именно так отныне официально звали Алекс, пришлась по вкусу небольшая квартирка, куда чище и уютнее, чем была у неё в Колло, а по сравнению с греческими, португальскими и английскими казармами, так просто казалась раем.

   Район, в котором она отныне жила, назывался Богсайд. Алистрине пришлось вспомнить, что говорили ей лекторы об истории города: когда в XVI веке в Дерри пришли английские и шотландские колонисты, они выселили из домов всех католиков, забрали город себе и переименовали его в Лондондерри. Поверженным католикам оставалось только уйти на болота, осушить их, чтобы построить новые дома - так и появился Богсайд - католический анклав у крепостных стен захваченного Дерри. Вот такая история. Текущая действительность была не намного мягче.