Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Я просто хотел сказать, что донор её железы, полковник, тоже военный. Нам надо обязательно найти сестру Гольдхаген, тогда можно будет с уверенностью сказать, что же произошло после операции. Вообще-то у однояйцовых близнецов и ДНК должна быть идентична. Но после перерождения сестры перестали быть похожи не то, что на себя прежних - друг на друга. Я прекрасно помню, как выглядит Мери, та египтянка, что прошла реабилитацию десять лет назад, помню её рассказы, как давно у неё забирали железу для экспериментов. А ещё я видел фотографии сестры Гольдхаген. Есть определенное сходство, в том плане, что у неё и у Мери тёмные волосы и глаза, при том, что Гольдхаген говорит, что изначально у неё с сестрой волосы были рыжие, а глаза зеленые.

   - Тогда со мной ваша теория не действует, - произнес полковник. - Если, по-вашему Лили Метц сменила облик на жгучий южный тип, какой присущ Мери, то почему у Гольдхаген глаза не остались зелеными, и волосы не потемнели хотя бы до средне-русого? Как объясните?

   - Не знаю, полковник, мало ли с какими волосами и глазами были у вас родственники. Вы-то сами-то можете припомнить?

   - Ну, у моего отца были серые глаза, - нехотя согласился он, - ну, младшая дочь была блондинкой.

   - Вот видите, это же генетика. А все родственники Мери, будь они хоть из Египта, хоть из Индии, с девяносто девятью процентами вероятности были кареглазыми брюнетами, что и предопределило новый облик сестры Гольдхаген.

   - Поздравляю вас с отцовством, - съехидничал Темпл, обращаясь к полковнику, - в вашей семье прибавился иждивенец. Что собираетесь делать, полковник? Покрывать новую родню?

   - А вы что собираетесь делать, Темпл? - недовольно спросил его полковник, - заняться работорговлей, и разбазарить ценный для медицинской науки экземпляр?

   - Да-да мистер Темпл, - включился в спор доктор Вильерс, - если шестьдесят один год назад смертному хирургу удалось искусственным путём дважды осуществить перерождение смертных женщин в альваресс, сейчас с современными достижениями медицины мы просто обязаны разобраться, как это стало возможно.

   - И повторить? - съязвил Темпл.

   - Разобраться, - настойчиво повторил доктор. - Сэр Майлз, я прошу вас, оставить Гольдхаген при медлаборатории на столько времени, на сколько это понадобится для исследований. Это не блажь, а действительно важный вопрос. Если гипогеянцев возмущает сам факт, что без их участия возможно осуществить перерождение и потому они требуют выдать неучтенных альваресс им, это ещё больше должно убедить нас продолжать исследования.

   Но сэр Майлз оставался недовольным:

   - Проедать ирландской нацистке государственные деньги не дам.

   Полковник предложил компромисс.

   - Хорошо, пусть отрабатывает своё пребывание здесь. Давайте определим её на работы при корпусе без оплаты.

   - Это так вы против рабства? - и тут съехидничал Темпл.

   - Я всего лишь предлагаю вариант решения проблемы, чтобы все остались удовлетворены. Но вы, я вижу, не рады. Жаждете чужой крови?

   - Это не моя прерогатива, - не слишком-то любезно кинул Темпл и обратился к доктору Вильерсу - Сколько времени вам нужно, чтобы покончить со всеми экспериментами?

   - Думаю, пока мы не найдем сестру Гольдхаген, не пригласим для обследования Мери, со сравнительными анализами ДНК придётся повременить.

   - А потом?

   - Не знаю, - пожал плечами доктор, - посмотрим, как будут развиваться события.

   - Хорошо я вас понял. Ждите, международный отдел обязательно найдет вам Лили Метц. - Тут Ричард Темпл посмотрел в сторону полковника и добавил - Если оперативный отдел за все эти годы так ничего в этом отношении не предпринял, придётся это делать международному. На какие работы вы хотите определить Гольдхаген, полковник?

   - Лучше узнать в администрации, какие вакансии ещё не закрыты.

   И тут сэр Майлз с раздувающимися от недовольства ноздрями припечатал:

   - На кухню её! К плите! Чтоб вспомнила, чем должна заниматься женщина, вместо того, чтобы с бомбами разъезжать по городу.

   Предложение было более чем странным, но с сэром Майлзом спорить было решительно невозможно и бесполезно. Полковник был рад тому, что удалось хотя бы выиграть время для Гольдхаген. И не важно, пятый она ему отпрыск или нет, просто отдавать альварессу гипогеянцам, зная что там её ждет забвение в ледяной глыбе глубоко под землей, где никто и никогда её не найдет и не поможет, так поступить он не мог. Даже с дипломированной террористкой - нельзя, это за гранью человечности.

   Сообщив Гольдхаген новость, что теперь у неё есть работа, вместо ожидаемого негодования полковник увидел ехидную улыбку:

   - О, старое ремесло. В лагере я тоже людей кормила.

   - В каком ещё лагере? - не понял он.

   - В Берген-Белзене, - произнесла она и улыбнулась ещё коварнее.

   Полковник понял, что спокойная размеренная жизнь Фортвудса, изредка прерываемая выходками школьников, теперь гарантированно подошла к концу.