Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - По-разному. Есть ценители искусства, есть поборники нравственности. В этом зале выставлено всего лишь наследие языческого мира. А вот в Сикстинской капелле торжество плоти явно затмевает духовное содержание.

   - Не любите Микеланджело? - лукаво поинтересовался Сарваш.

   - Не люблю искажение смысла, - честно признался Мурсиа. - В Сикстинскую капеллу туристы приходят не для того, чтобы смотреть на фрески вроде "Изгнание из рая" или "Всемирный потоп" и задуматься над их сюжетами. Нет, они приходят, чтобы просто смотреть, - проходя через Зал Муз Мурсиа как бы невзначай заметил, - Говорят это только копии античных статуй.

   - Как знать, - пожал плечами Сарваш. - А может, и не было никогда никаких оригиналов. У Марка Твена был остроумный рассказ на эту тему.

   - Да-да, помню. Ещё помню, как на моем веку особо предприимчивые сочинители писали трактаты Аристотеля и Платона.

   На этом тема иссякла, и какое-то время двое альваров прогуливались по залам музея в тишине, прерываемой речью гида для французских туристов, что толпились поблизости. Первым заговорил Ицхак Сарваш, но на сей раз с большей серьёзностью в голосе:

   - Я посчитал своим долгом переговорить с вами, так как испытываю неловкость за свое вторжение на вашу территорию.

   - Это же не охотничьи угодья, господин Сарваш, - возразил Мурсиа - Что нам с вами делить на ста восьми акрах суверенного государства, если мы с вами даже не его подданные?

   Сарваша такое определение заметно развеселило:

   - Какая интересная формулировка, отец Матео. Однако вы католик, а я нет.

   - За последние три года представителей каких только конфессий в Ватикане не перебывало.

   - Правда?

   - Политика постсоборного экуменизма, - пояснил священник. - Всевозможные комиссии налаживают межконфессиональный диалог.

   - Интересно. Вот только я уже давно не иудей, а мусульманином никогда и не был. Я уж скорее атеист, или, если быть точнее - апатеист.

   - Уверяю вас, не все ватиканские иерархи верят в Бога.

   Сарваш тихо рассмеялся.

   - Однако вижу, работа здесь привносит в вашу жизнь немало разочарований.

   - Меня уже давно трудно разочаровать подобным, - мрачно заметил Мурсиа.

   - Если не секрет, что вы здесь делаете?

   - Работаю в статистическом бюро.

   - Есть и такое? Интересно. И чем вы там занимаетесь?

   - Слежу за изменениями данных для Понтификального ежегодника.

   - Как всё не просто, отец Матео, - многозначительно улыбнулся Сарваш, и Мурсиа понял, что финансист ему не поверил.

   - А что вас так заинтересовало в Ватикане? - в свою очередь поинтересовался священник.

   - На самом деле не меня, а моего клиента. Нынче я финансовый консультант Микеле Синдоны.

   - И кто он?

   - Ну что же вы, отец Матео, - улыбаясь, поддел его Сарваш, - составляете справки для Понтификального ежегодника и не знаете, кто есть кто в Ватикане.

   - Я, конечно, могу попытаться вспомнить, - недовольно произнёс Мурсиа. - Если вы подождете десять минут, то одно имя из трёх тысяч служащих курии я точно выужу из недр памяти.

   - Не утруждайте себя, вряд ли дон Микеле значится в вашем справочнике. Он финансовый советник папы, так сказать, внештатный сотрудник.

   От услышанного у Мурсиа закружилась голова.

   - Вы финансовый консультант финансового советника папы? - в полголоса спросил он.

   - Не надо так пугаться, отец Матео, - смеясь, заверил его Сарваш. - Это вовсе не значит, что фактическим советником папы являюсь я. Если честно, я позволил втянуть себя в эту авантюру исключительно из любопытства.

   - Вас забавляет близость к Ватикану?

   - Ватикан, конечно, место самобытное и уникальное. Но нет, мне интересен исключительно Институт Религиозных Дел.

   - Понимаю, - кивнул Мурсиа, - это ведь по сути дела банк, и вам как финансисту он не безразличен. Но в Италии полно католических банков. Почему именно ИРД?

   - Не скажите, отец Матео, ИРД это не просто католический банк. По сути дела, из-за него Ватикан стал райским местом для спекулянтов.

   Столь фривольное определение не могло не задеть Мурсиа:

   - Что вы имеете в виду? - требовательно вопросил он.

   - Самую малость, - ехидно улыбнулся Сарваш, - уход от уплаты налогов, полную свободу от надзора финансовой гвардии. На вульгарном языке финансистов, банки вроде ИРД называют оффшорами - налоговыми гаванями.

   - И что это значит?

   - Сущий пустяк. Через Ватикан можно легко "отмыть" криминальные капиталы.

   Мурсиа в бессилии закрыл глаза, едва подавив рвущийся наружу стон. Не самого лучшего мнения он был о Святом Престоле, особенно в последние десять лет. С преступными доктринальными нововведениями Второго Ватиканского Собора отец Матео уже успел свыкнуться, хоть и был уверен, что в ближайшем будущем именно они и вобьют немало гвоздей в гроб Церкви. Но финансовые спекуляции... Это было чересчур для его разума.

   - Не переживайте, так, отец Матео, - стал успокаивать его Ицхак Сарваш. - Это ведь не вчера началось.

   - А когда? - охрипшим голосом спросил тот.

   - Пожалуй, в 1929 году.

   - Это как то связано с Латеранским соглашением?