Страж. Дилогия

- На заказ - долго. Недели две минимум, да и размеров нет, - задумчиво проговорила Алина. Конечно, лучше бы на заказ, потому что она приблизительно знала, о какой кухне, как хозяйка, мечтает.

- Почему нет размеров? Я помню габариты кухни.

Вот ведь... Страж. И не поспоришь.

Одна из девушек проводила их к дизайнеру, что занимался кухонными гарнитурами.

Тут уже Алина оторвалась. Герману принесли крепкого чая, и он, удобно расположившись на кремовом кожаном диване, отошел от разговора. Алина же оказалась в своей стихии. Здраво поразмыслив, что Герману будет начхать, что она закажет, полностью положилась на своё мнение и погрузилась в процесс.

Обсуждая с дизайнером доводчики и цвет столешницы, Алина впервые подумала - а, может быть, не всё так уж и плохо?

Лишь взглянув на часы и увидев там цифру семь, девушка поняла, что на сегодня переборщила. Пока из неё шел адреналин, всё было нормально. Стоило же отвлечься на секунду, как навалилась усталость. Увольнение, поход к врачу, потом ещё и гипермаркет. Не многовато ли на один день?

В машине она уснула. Даже не проснулась, когда Герман взял её на руки, аккуратно прижав к груди, и направился прочь с платной стоянки. Потом - к стеклянному лифту.

Умаялась, девочка.

Брыкается. Спорит. А результат? В его руках - беззащитная и маленькая.

И внутри неё зреет и растет его ребенок.

Непривычная теплая волна окатила Германа с головы до ног. Да, жизнь в этом мире расслабляет. Отсутствие опасности размягчает человека. Понятное дело, почему тут мужчины предпочитают ходить по клубам да по барам, а не заниматься спортом, делая своё тело сильным и выносливым. Большинство из них не воюет, не знает об опасности, которой подвергаются каждодневно. Стражи, привыкшие находиться на периферии боя, отслужив, выбирали аналогичный образ жизни и в дальнейшем. Тот, кто привык защищать и убивать, по-другому жить уже не сможет.

Были, конечно, такие, как, например, Беркут, что уходили на «мирные» профессии. Но Герман не сомневался, в случае необходимости, Беркут встанет в первые ряды.

Алина заворочалась у него на руках, что-то сонно пробормотав. Герман скупо улыбнулся. Всё-таки странная эта штука - жизнь. Он же намеревался просто пользоваться девчонкой, ни в коей мере не привязываясь к ней. Сейчас идет и опасается потревожить. И ведь, Тарис всех раздери, зайдет в квартиру, уложит на диван и боле не потревожит, несмотря на то, что чресла огнем горят от неудовлетворенного желания! Сколько он её не брал? Почти сутки. Долго. Очень долго.

А всё почему? Потому что она устала.

Да и уважал он стойкость духа. А его девочка оказалась крепким орешком. Он это понял ещё в Пограничье, когда она всеми силами пыталась удержаться от истерики, подстраивалась под его желания, даже кончала с ним. Стоило вспомнить её лицо во время оргазма, как внутренности скрутило от нахлынувшего с новой силой желания. Член налился кровью и уперся в хлопок джинсов.

Не тронет...

Не сейчас...

Но как же она красива, когда кончает. Непередаваемо.

***

Утро началось с ласк.

Именно от прикосновений жадных губ к напрягшемуся соску Алина и проснулась. Сон развеялся мгновенно. Девушка выгнулась, подставляя грудь для больших ласк.

На фига сопротивляться, когда можно расслабиться и  - да! - получить удовольствие!

Всё равно с этого бугая не сладишь...

После завтрака Герман сообщил, что ему надо отлучиться.

Алина не возражала. К тому же, она видела несколько пропущенных звонков от Кати. С подругой надо будет в обед встретиться.

На том и порешили.

После того, как за Германом закрылась дверь, Алина, продолжая находиться в его майке - её вещи они ещё не перевезли, осторожно ступая по теплому полу, снова прошлась по квартире. Кончиками пальцев дотрагивалась до стен, подготовленных к поклейке обоев, и задумчиво покусывала губы, сдерживая улыбку.

Она здесь будет жить.

Не верится.

Девичье сердце ёкнуло.

Ну, ведь здорово же... Здорово!

Алина покачала головой.

Сумасшествие какое-то, честное слово.

Её разбирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, она отчетливо осознавала - то, что с ней происходит - ненормально. Противоестественно её личному «я» и всему тому, к чему она привыкла.

С другой - что плохого в том, чтобы принять положение вещей, которые ты не в состоянии изменить? Да, она - приспособленец. И ей за это не стыдно. Она - женщина, а женщины, как известно, быстро адаптируются к изменяющимся условиям. К тому же, чего тут скрывать, условия комфортные.

Дело лишь за Германом.

Алина снова покачала головой. Он невыносим. Деспотичен. Сексуально озабочен. От последней мысли девушка хихикнула. А что - разве не так? Постоянно её трогает. Гладит. И смотрит так, точно готов разложить в любом месте, где бы они не находились в тот момент.

Главное - он не проявляет физического насилия. Хотя тут спорный вопрос - она же не говорит ему «нет» и не может знать, как он отреагирует, получив отказ.

Думать об этом не хотелось. Совершенно. Копаться в себе - тоже.