Страж фараона

В чем-то он прав, подумал Семен, представив серые питерские небеса. С другой стороны, приятно ли знать, что за тобой следит божественное око? Причем не тайно, а открыто; подняв голову, увидишь его гневный глаз, который не заслоняют ни облака, ни тучи…

Инени кивнул, будто подслушав его мысль.

– Ра вечно глядит на нас, и лик его неизменен, и в прошлом, и в будущем. Скажи мне, друг мой, в твои времена люди по-прежнему верят в богов? Возводят храмы, приносят жертвы и тешат их слух песнопениями?

– Да. Не все, но многие.

– А ты? Не сердись, если мой вопрос неприятен, но кажется мне, что ты не боишься богов. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. – Семен задумался на миг, потом сказал: – Я не верую в тех богов, в которых веришь ты, и твердо знаю, что истинный бог не нуждается в храмах, жертвах и песнопениях. И обитает он не в небесах, не под землей и не в пустынях Запада.

Рот Инени округлился, глаза раскрылись шире.

– Но где же, Сенмен?

– Единственно в душе человеческой. – Семен приложил ладонь к груди. – Здесь! И потому мой бог всегда со мной.

– Я верю тебе, – медленно произнес жрец. – Верю, ибо вижу, какую силу он тебе дает… Такую, чтобы устрашить Рихмера, или царька дикарей из Шабахи, или справиться с Софрой, бросив его на растерзание львам… такую, чтобы покорить сердце Пуэмры или вложить бессмертную душу в холодный камень… Это все – твой бог?

– Ну… отчасти. Время от времени, скажем так.

Жрец протянул руку и положил ее на колено Семену.

– Я никогда не сомневался, что ты отправлен к нам на помощь этим богом или другими богами. Затем, чтобы все свершилось так, как и должно свершиться… – Погладив бритый череп, он усмехнулся и вдруг, резко меняя тему, зашептал: – Третий день месори близится, друг мой… Великая царица встретит его в большом дворце, что рядом с Ипет-ресит, дабы не медлить и возложить на себя знаки власти. Пусть брат твой будет при ней и охраняет ее вместе с Хенеб-ка, а ты встань на Восточной дороге, перед лагерем колесничих, встань там с лучниками и копьеносцами Усерхета. Инхапи об этом просил. Он уже здесь и утверждает, что так ему будет спокойнее. Он верит в тебя, как в львиноголовую Сохмет.

– Я польщен, – заметил Семен. – А кто такой Усерхет?

– Чезу Пантер, один из военачальников с юга. Я слышал, опытный солдат, но людей у вас будет всего лишь пара сотен – остальные нужны Инхапи у главного лагеря меша Амона. Колесничие же Хоремджета стоят отдельно и могут прорваться к дворцу… Сумеешь их остановить?

– Дело нехитрое. На колесницах в городе не развернешься. – Семен нахмурил брови, чувствуя, как его охватывает возбуждение.

Инени придвинулся ближе к нему и снова зашептал:

– Их триста, и в каждой – два воина… И поведет их Хуфтор, лучший чезу Хоремджета…

– Я его видел. Решительный парень!

– Возможно, с ним будет Хоремджет. Он боится, ночует не в доме своем, а в главном лагере или с колесничими… он в недоумении и страхе… не может понять произошедшего с Софрой – то ли боги ему благоволят, то ли предостерегают…

– Кто тебе это сказал? О Хоремджете?

– Рихмер, по твоему повелению. Его ищейки не спускают с Хоремджета глаз. Погонщики ослов, что доставляют в лагерь пищу, носильщики и водоносы и даже писцы… Они усердны, как стая гиен, почуявших запах падали.

Семен довольно ухмыльнулся.

– Ну, что ж… Придется их наградить и возвеличить! Особенно писцов. Нет ли среди них Пианхи, сына Сенусерта? Толстый такой и болтливый, писец в чезете колесничих…

Инени помотал головой.

– Не знаю. Люди Рихмера – забота Рихмера. А твоя…

– …Хуфтор и колесничие. Я помню, мой мудрый друг.

– Если они захватят дворец, царицу и пер’о… – пальцы Инени шевельнулись, рисуя иероглиф «смерть». – Исида всемогущая! Спаси нас от этого и сохрани!

– Кто не рискует, не ест ветчины, – отозвался Семен, подумал и перевел на язык роме: – Хочешь фиников – не бойся лезть на пальму.

Я видел семьдесят шесть разливов Хапи, я очень стар, но память меня не подводит – она как свежий цветок лотоса в месяц фармути. Я помню… да, помню тот день, когда не мудрые речи, не песни и гимны, а острая бронза вершила праздник. Друг мой тоже был на этом празднестве, и живы мы потому, что он охранил нас, а когда отзвенело оружие, не дал сердцам ожесточиться. Прав ли он? Иногда, взирая на нынешний кровавый пир, я сомневаюсь в этом. Но ему виднее, и виднее тем, кто обитает в тех непостижимых землях, откуда он пришел. Свершившееся должно свершиться…

Тайная летопись жреца Инени

Глава 11

Месяц месори, третий день