Страж империи

– Нет! – упрямо мотнул головой тот и с жаром продолжил: – Я не отступлюсь от истинной веры! И не стану поклоняться тому чудовищу, которого вы, безумцы, нарекли Светлым Ангелом! – И с болью и отчаянием провозгласил: – Как вы можете быть так слепы, братья? Оглянитесь вокруг! И поймите – не может быть этот мир землей обетованной, дарованной нам самим Создателем! Все это – изуверское коварство темных сил, что обманом заманили наших предков в сей мир! Где ангелы и демоны суть есть едины! И отличаются друг от друга не более чем светлокожий от темнокожего!

– Демоны помутили твой рассудок, брат, и заставляют произносить такие кощунственные речи, – с сожалением покачал головой инквизитор.

– Неправда, я нахожусь в здравом уме! – пылко возразил еретик и, вдруг заметив, что его слушают не только стоящие у клетки инквизиторы, повысил голос: – Сии злокозненные твари, что именуют себя ангелами и демонами, суть есть едины! И это есть горькая истина! Все вокруг нас не более чем фарс! Игра двух этих рас! Придуманная ими после того, как этот чудный мир опустел в результате их забав! А мы здесь не более чем игрушки, обманом вовлеченные в жестокую забаву!

Я едва не покрутил пальцем у виска. Идиот. Единственное, до чего он договорится, так это до искупления Светом. Но надо признать – упрямый идиот, раз продолжает стоять на своем даже перед инквизиторами. Или просто сумасшедший.

– Интересно, сын мой?

– Да не так чтобы, – заставил меня вздрогнуть коварный вопрос. Старший инквизитор подобрался ко мне совершенно незаметно.

– Что ж, видимо, я ошибся, предположив, что тебя увлекла речь еретика, – с сожалением развел руками этот ревнитель веры, не сводя с меня цепкого взгляда.

– Видимо, так, – согласился я. – Ничего интересного я не услышал. – И чтобы исключить любые подозрения в моей лояльности к истинной церкви, сказал: – Нас о таких вот заблудших душах отец-предстоятель Йоль неоднократно предупреждал. Поэтому еретические речи нисколько не смутили мою душу. Просто удивлен был, увидев, что вы дозволяете этому человеку тревожить народ. Зачем вам это?

– Пребывающую во Свете душу пустыми словесами не обратить во Тьму, – чуть подумав, ответил на мой вопрос пожилой инквизитор. – Зато уже склонившуюся к предательству истинной веры можно выявить.

– Темных ловите на живца? – сообразил я.

– Можно сказать и так, – изобразил намек на улыбку краешками губ инквизитор и, бросив на дилижанс как бы безразличный взгляд, кротко вопросил: – А отчего твои спутники не выходят, сын мой? Неужели им за целый день не надоело томиться в душном дилижансе?

– Да мы не сильно-то и томились. Жару переждали и ехали по холодку, – попытался оправдаться я и отделаться от этого излишне въедливого святоши.

– Предусмотрительно, – похвалил нашу инициативу инквизитор и предложил: – Но все же пусть твои спутники выйдут. Вдруг кому-то из них надо грехи отпустить…

– Да, святой отец, я желаю покаяться, – заявила, выглянув в окошечко, Энжель, на миг повергнув меня в ступор своим неожиданным ходом.

Ошеломленно уставившись на леди, я силился понять, что все это означает. Неужели Энжель решила, что ее смерть на костре – самый верный и быстрый способ оставить Охранку с носом? Или все это хитрый розыгрыш? Быть может, это и не инквизиторы вовсе, а переодетые ими аквитанские подельники нашей преступницы?

– Рад слышать, дитя мое, – похвалил духовное рвение леди улыбающийся инквизитор, мельком глянув на нее и продолжая смотреть на меня.

– Простите, отче, но я не могу этого допустить, – глубоко вздохнув, преступил я дорогу шагнувшему к двери дилижанса инквизитору.

– И что это значит, сын мой? – сложив ладони, едва ли не промурлыкал благостно улыбающийся святоша. – Хочешь ли ты сказать, что отвергаешь священное право сей дщери Господней на покаяние и искупление грехов? – И, продолжая улыбаться, обратился к своим сотоварищам: – Братья мои, подойдите-ка сюда.

– Э, тьер десятник, может, пусть его… покается леди? – тихонько кашлянув, вопросил с козел Грегор. – Никуда она не денется отсюда в кандалах.

– Простите, отче, – повторил я, косясь на приближающихся к месту событий помощников инквизитора с безобидными, обитыми всего лишь железом, дубинками на поясах. И вытащил из внутреннего кармана куртки сопроводительные бумаги. – Ознакомьтесь вот с этим.

– А зачем мне это? – удивленно вопросил святоша и осуждающе покачал головой: – Когда я своими глазами вижу страшные вещи… – И, обличительно ткнув перстом в сжимаемый мной стреломет, повысил голос: – Человека, который с оружием в руках преградил дорогу Святой Инквизиции!

– Вот… – Оборвав едва не сорвавшееся с моих уст ругательство, я с тоской прикинул свои невеликие шансы на благополучный исход противостояния с инквизиторами. Свои же и положат, если я начну воевать со святошами, даже если потом окажется что те на самом деле – переодетые аквитанские агенты.

– Вот я и говорю, – сурово молвил старый святоша. – Что мне твои бумаги, когда ты делами своими показываешь свое истинное нутро!