Страж южного рубежа

— Да, чего там, бояре. Войти было легко, вот только работать пришлось в сложных условиях, гоняли нас, как зверя на охоте. Целы остались, да вышли не все. Считай, десяток своих пацанов похоронил.

— Так, а поганых-то сколько полегло? — задал вопрос боярин Вадим.

— Мыслю я, что много. Сейчас вон счетовода штатного позовем, точно скажу. Мишка, — позвал Горбыль. — Зови сюда Олега, да пусть ему ребята мои помогут цацки принести. Бегом, не заставляй бояр ожидать.

Мишка сорвался с места и тут же послышался топот уносившегося прочь от тына коня.

— Сколько, воев с тобой, было? — снова задал вопрос Вадим.

— Со мной, тридцать. Три десятка.

— Ха-ха-ха! Что с тремя десятками можно сделать вдали от своей земли. Ни помощи, ни пропитания, проводника ведь тоже скорей всего не было?

— Проводника не было, эт точно, — согласился Горбыль. — Но вот следопыт у нас был. Мы по следам оставленным ордой, как по карте прошли и навестили стойбище их великого князя. Так, что разрешите доложить, товарищ командир.

Сашка поднялся с места.

— Стойбище уничтожено полностью. Прости, боярин, — подвыпивший Сашка глянул в глаза Монзыреву. — Не жалели никого, ни старых, ни малых. Выхода у нас другого не было. Пришлось резать всех, кто под руку попался, иначе сами бы там остались.

— Да, сядь ты, не на ковре у генерала.

— А, кто такой генерал? — задал вопрос боярин.

— Да, это мы так между собой верховного воеводу княжеского зовем, — отбоярился Монзырев.

— Это ж по-каковски?

Монзырев скривил губы в улыбке. Вот, что ответить человеку?

— На востоке живет народ, китайцами прозывается. Вот, по ихнему.

— А-а!

По улице разнесся глухой, приглушенный песком дороги конский топот и вскоре в палисад возле дома вошли пятеро Горбылевских бойцов. Это Мишка привел наворопников, четверо из них тащили на плечах увесистые, но компактные кожаные мешки. Горбыль обратился к стоявшей поодаль Веселине:

— Бабонька, дерюга какая есть, чтобы расстелить на землю не жалко было?

— Сейчас принесу, сынок.

На траву перед столами было постелено старое полотно.

— Высыпай, — велел подчиненным Сашка.

Не мудрствуя с узлами, завязки на мешках просто разрезали ножами. Из мешков на полотно звонко посыпался золотой и серебряный дождь из денег и украшений. Сидевшие за столами притихли, лишь те, кто сидел напротив, поднялись на ноги, чтоб лучше разглядеть содержимое мешков.

— Трофеи, Николаич, — повел рукой в сторону дерюги Сашка. — Так сказать, принимай по описи.

— Та-а-ак! — погладил бритый затылок рукой Монзырев. — Вы, что там «ювелирный» взяли?

— Да, нет. По стойбищам прогулялись, да с убитых собрали. Олег, тут народ интересуется сколько копченым мы уничтожили?

— Батька, стариков, детей, женщин считать тоже?

— Нет, только воинов.

— Ну, так четыре сотни бойцов противника уничтожили точно, а, сколько в свалках да погонях, извини, не знаю.

— Это три десятка-то бойцов на чужой земле, четыре сотни положили. Убей, не поверю, — засомневался воевода курский, Якун. — Ну, не может быть!

— А, ты вот сюда смотри! — глаза Горбыля на миг потемнели. Он указал пальцем на дерюгу. — Каждая цацка, лежащая здесь, кровью своей и чужой помечена. У меня десять хлопцев там навечно лежать остались. Вот, ты такой холеный, да сильный у моих юнцов спроси. Вот они стоят. Они тебе расскажут, что мы ели, да как мы спали и через какую задницу мы протиснулись.

— Сашка, хорош балаганить. Парни, убирай ювелирку. Молодцы. Ох, как она нам поможет в этом году. Олег, передай там ребятам от меня благодарность, награждать уже дома буду.

Между тем, Сашка успокоившись, обратился к боярам:

— А, это еще не все, уважаемые. Правда в том, что по нашим следам идет сотен пять-шесть копченых и уже утром они будут где-то здесь.

— А, ты раньше этого сказать не мог? Дятел.

— А, что бы изменилось?

— Прости, боярин, пора нам готовиться к встрече, — сказал Монзырев.

— Да, и мы поучаствуем.

Скомканное в одночасье застолье разнялось. Народ потянулся к своим сотням. А уже ночью бояре стали выводить свои дружины к местам засад.

— Мудрейший, за той балкой начинается земля русов, — указал на окраину дубравы Хатанаг, один из лучших охотников стойбища. — Русы оторвались от нас. На добрых полдня пути оторвались. Мы упустили их, уважаемый.

— Нас когда-нибудь удерживало то, что мы шли по чужой земле, Хатанаг?

— Нет.

— Так, почему ты думаешь, что мы прекратим преследование тех сумасшедших, рискнувших прийти на нашу землю. Ты, хочешь сказать, что они безнаказанно ушли из наших рук?

— Нет, уважаемый.

— Мы, пойдем по их следам. Русы обязаны вывести нас к своему селищу. Мы, так же как они придем к их домам, вырежем всех их родичей. Пусть каждый знает, что тот, кто ступил в степь — будет наказан. Хватит разговоров, веди.