Страж Кодекса. Книга VIII

— Дмитрий Борисович, — взяла слово Анна, а улыбка её отца мне что-то не понравилась. — Вы не откажете мне в танце, когда пройдёт церемония награждения?

Вот теперь маска Михаила дрогнула, и тот хитро посмотрел на меня, а императрица обозначила едва заметный кивок.

— Почту за честь, Ваше Высочество, — спокойно ответил я.

— Тогда я буду ждать, — радостно улыбнулась она и шутливо добавила: — Надеюсь, вы не сбежите?

— Если только здесь не появится блуждающий Разлом, Ваше Высочество.

Распрощавшись с императорской семьей, мы с Машей уступили очередь следующим и отошли подальше.

Всё же Александр решил зайти иначе, раз я отказался от его предложения о руке и сердце Анны напрямую, взяв деньги. Хитрозадый жук… Ещё и дочь подбил, а та и рада.

Постепенно очередь благородных истаяла, все выразили свои пожелания императорской семье, а затем началась главная часть этого вечера.

Постучав ложкой по бокалу с шампанским, которые сразу же передал слуге, Александр привлёк к себе внимание.

— Дамы и господа, каждый из вас прибыл на сегодняшний вечер не просто так, — его голос был спокоен, но гремел в стенах зала. — Сегодня Империя станет сильнее. Сегодня в неё вольётся молодая кровь, а на защиту граждан встанет человек, которого вы многие знаете или знакомы лично…

Пока венценосный толкал речь, ко мне подошёл слуга.

— Дмитрий Борисович, прошу вас проследовать за мной.

Я кивнул, а Маша отпустила мой локоть, чмокнула в щёку и прошептала:

— Удачи…

— Спасибо, — улыбнулся ей.

Толпа аристократов расступилась, провожая меня взглядами, а Александр всё продолжал говорить, пока из его уст не прозвучало:

— … так поприветствуем же нового Абсолюта Российской Империи! Белова Дмитрия Борисовича!

Толпа заголосила и захлопала в ладоши. Некоторые из благородных подняли бокалы с шампанским.

Оказавшись перед императором, вновь поклонился, и тот вручил мне свиток в кожаном переплёте. Документ, подтверждающий, что я Абсолют, с печатью и подписью. Тоже традиция, ведь в этом мире существуют интернет и электронные документы, но да ладно.

— Благодарю, Ваше Величество.

— Став Абсолютом, ты стал не просто частью силы империи, но и частью её души, — степенно произнёс Александр. — Будь храбр, будь честен, будь мужествен!

Он положил руку мне на плечо.

— С этого дня ты — меч на страже наших граждан и щит, что будет оберегать их покой и дарить безопасность! Так подними же голову и расправь плечи, Абсолют!

Торжественная атмосфера проняла даже меня, как и слова Александра. Чего уж говорить о Маше, которую я увидел плачущей от радости, когда обернулся к толпе.

Они молчали. Смотрели на меня и молчали в ожидании слов. Я мог сейчас спуститься со ступенек, где находились троны императорской семьи, но стоял на месте, оглядывая каждого из них с высоты.

Меч и щит людей, да? Что ж, это Александр верно подметил. Мы, Охотники, стоим на страже рода людского. Таково наше призвание. Такова наша суть. Таково наше служение Кодексу.

Я расправил плечи, взгляд стал собранным и жёстким, а аура охватила весь зал, отчего люди замерли с самыми различными эмоциями на лицах. Кто-то из них был в страхе, другие в восхищении или шоке. Никто не остался безразличен. А затем… затем моё тело вспыхнуло золотым пламенем, а в стенах зала прогремел голос, от которого дрожали опаснейшие чудовища, а Легион обретал решимость и веру в победу:

— За человечество!!!

* * *

Австралийский Эпицентр… Городок Элис-Спрингс…

Смертельная тишина охватила некогда полный жизни Элис-Спрингс. Уличные фонари освещали тротуары и дороги, но ни единой живой души не было на улицах этого городка. Он будто вымер, став городом-призраком, а все люди исчезли.

Но это было не совсем так. Забреди в этот час турист, то заметил бы, что на дорогах брошенные машины, а на тротуарах и стенах различных магазинов и зданий — лужи крови. То же касалось и домов, в которых горел свет. Окна большинства из них были полностью в крови, будто внутри произошла бойня.

Тихо. Настолько тихо, что даже не слышен вой дворовых собак, которые частенько лаяли по ночам. Животные покинули это место в ужасе, спасая свои жизни, чего не смогли сделать люди.

Лишь в одном месте звучали голоса. В церкви, что находилась на главной площади Элис-Спрингс. Её белоснежные стены и железная изгородь внушали чувство защиты, а крупный крест, возвышающийся на крыше — покой.

Но сейчас эта церковь, куда приходили помолиться граждане городка, была похожа на укреплённый форт. Окна заколочены досками, а двери заперты и возле них — баррикады из скамеек и всего, что было под рукой.

— Спаси и сохрани, господи-боже, — неустанно молился старый священник, на коленях стоя у алтаря. — Да не оставь нас на погибель… убереги наши души от дьявола… Спаси и сохрани, господи-боже…

Его шепот давал надежду тем немногим людям, что укрылись здесь в поисках спасения. В основном это были дети и женщины, но присутствовали и мужчины со стариками. Каждый из них дрожал от страха, а плачущих детей пытались успокоить, чтобы те не кричали слишком сильно.