Страж раны

Часовой замялся — уверенность капитана на мгновенье сбила его с толку. Впрочем, подумать ему не дали. Не желая стрелять, Арцеулов двинул прикладом, затем точно и сильно ударил еще раз — по голове упавшего. Тело в черном полушубке дернулось и застыло.

Внизу, по ровной, чуть пологой поверхности котловины, мелькали чьи-то тени, слышались голоса — и на русском, и на каком-то ином, незнакомом языке. На беглецов не обратили внимание. Очевидно, охрана все еще считала, что враги пытаются прорваться на летное поле, и срочно собирали силы для обороны. Цель была уже близка — темный, едва заметный в ночном сумраке силуэт огромного аэростата, удерживаемого у земли несколькими прочными канатами.

Возле корзины стоял одинокий часовой, лениво посматривая по сторонам. Арцеулов жестом велел группе остановиться и тихо свистнул. Часовой вздрогнул, послышался ответный свист, и беглецы увидели веселую физиономию Тэда Валюженича:

— Оу! Бойз! Тэкси вэйтс фо ю!

— Олл райт, Тэд, — Арцеулов толкнул Степу к корзине. Косухин покрутил от удивления головой, но Валюженич, приговаривая «Велл, Стив, велл!» уже тащил его по узкой лестнице наверх. Арцеулов оглянулся на темную громаду монастыря:

— Око Силы, значит! А все-таки мы справились…

— Оу, Ростислав, скорее! — торопил Валюженич. Берг была уже в корзине, держа наготове топорик. Другой был в руках у Тэда. Арцеулов кивнул и быстро забрался по лестнице наверх. Он перевалился через край корзины, и в ту же секунду топоры ударили по канатам, удерживавшим аэростат. Корзина дернулась. Еще удар, еще — и освобожденный от пут гигант бесшумно взмыл в черное холодное небо…

9. МОРАДАБАД

В корзине, рассчитанной на двоих, оказалось тесно. Кроме четверых беглецов, там было оружие, какие-то приборы и несколько вещевых мешков.

— Тэд, как вы умудрились притащить все это сюда? — поразился капитан, устраивая потерявшего последние силы Косухина возле борта — положить его было негде.

— Оу, я был похож на дромадера, — засмеялся Валюженич. — Но не мог же я бросить находки — Шарль не простил бы!

— Господа, — вмешалась Берг. — Степан раздет. У нас есть, что на него накинуть?

— Оу! — Тэд вынул из-под кучи мешков свою шубу, шапку и рукавицы. — Я похожу в обновке…

Косухин не сопротивлялся, покорно дал надеть на себя шубу, выпил полкружки спирта и тут же задремал. Между тем аэростат был уже высоко. Сильный ветер нес его в сторону от Шекар-Гомпа, и внизу было уже не разглядеть ничего, кроме неясных очертаний безмолвных гор. Монастырь остался где-то позади, словно его и не было, словно он был лишь страшным сном, из тех, что иногда снятся перед рассветом…

— О'кей! — Валюженич порылся в одном из мешков и достал две банки с яркими этикетками. — Мясо с бобами! Стива разбудим?

— Пусть спит, — покачал головой Арцеулов, — ему досталось… Наталья Федоровна, с вами все в порядке?

— В полном, — усмехнулась Берг. — Вернусь в Париж — устрою истерику сразу за все месяцы, и пусть Гастон приводит меня в чувство… Что со Степаном?

— По-моему, кости целы… — неуверенно начал капитан.

— Там, в храме, похоже, нас пытались отравить газами, — перебила девушка. — Помните — какие-то руки, чудища… Наверное, Косухин наглотался…

— Да… — Арцеулов не собирался разубеждать Наташу. В конце концов, версия о газах выглядела несколько более убедительно, чем легенды о царе ада Яме и его бесах. И тут Ростислав вспомнил странные слова того, кто назвал себя Анубисом.

— Тэд, — обратился он к американцу, который с аппетитом уничтожал свою долю консервов. — Кто такой Цаган Гэрту?

— Оу! Экзамен по мифологии? — откликнулся Валюженич, отправляя пустую банку за борт. — Это из мифа о Гэсэре. Цаган Гэрту — прозвище, а не имя. «Цаган Гэрту» — «Хан Белой Юрты». На самом деле его звали Гуркар, он весьма серьезно домогался невесты Гэсэра, некоей мадемуазель Другмо. История длинная, но кончилась для Цаган Гэрту печально.

— У него был сын? — Берг тоже вспомнила странный разговор в коридоре.

— Оу, не знаю. Наверно… Это ведь легенда!

Арцеулов спросил об Анубисе. Американец покачал головой:

— Предупреждаю, Ростислав, это последний вопрос на сегодня. Мечтаю на время забыть о богах, героях, ведьмах и вурдалаках… Анубис — древнеегипетский бог — человек с черной собачьей головой… Впрочем, в средневековье «Анубис» было именем одного из бесов. Встречается в ранних текстах о докторе Фаусте… А что?

Капитан переглянулся с девушкой. Та усмехнулась:

— Так назвал себя один из местных типов. Он обвинил Гэсэра в трусости…

— Он не оригинален. Гэсэр — не просто богатырь, он — трикстер. Колдовство, хитрость, ловля души врага… Гуркара он убил, превратившись в маленького мальчишку, чтобы проникнуть в замок… Господа, вижу, Шекар-Гомп подействовал на вас весьма серьезно. Проблемы вендетты потомков Цаган-Гэрту в данном случае интересуют меня лишь во вторую очередь…

— А что — в первую? — полюбопытствовала Берг.

— Ну… Хотя бы — куда мы летим, и чем все это кончится…