Страж раны

Саму деревню рассмотреть не удалось. Их завели в небольшой странного вида дом — то ли деревянный, то ли сплетенный из веток и чего-то напоминающего засохшие лианы — и оставили в покое.

Раскурив остаток чудом не промокших папирос, решили ложиться спать, тем более, что любезные хозяева оставили в хижине целых ворох одеял. Все заснули мгновенно, лишь Арцеулов долго стоял у входа, глядя на далекие перемигивающиеся звезды, непривычно большие и яркие. Итак, он в Индии. Осознать это было трудно — неполный месяц назад он видел из окна купе заснеженный Нижнеудинск, и даже Монголия казалась чем-то недоступным, страной за тридевять земель. Ростиславу вдруг захотелось рассказать кому-нибудь из друзей о том, куда его занесло — хотя бы Ухтомскому, чей дядя четверть века назад бывал в Индии с цесаревичем Николаем. «Вот бы удивился князь», — подумал капитан, но тут же грустно усмехнулся. Бог весть, где сейчас Ухтомский! Ростислав помнил свой странный сон, и теперь, когда самое страшное осталось позади, внезапно понял, что не выполнил все до конца. Совсем рядом было море — то самое, теплое, зеленое, но капитан уже знал, что поплывет не в обещанную ему Францию, а обратно в Россию. Туда, где ждали его друзья — ждали и сражались. Он еще не оплатил свой счет. Более того, счет вырос — ведь раньше Ростислав не знал о Шекар-Гомпе.

А Косухину приснился брат. Степа вначале обрадовался, затем немного растерялся. Таким Николая он никогда не видел. На Косухине-старшем была пышная парадная форма, на дорогом мундирном сукне сверкали ордена, на боку красовалась сабля в золоченных ножнах. Он хотел было спросить Колю, почему это он так вырядился, но брат лишь озабоченно покачал головой и, достав расческу, принялся, как это было в далеком детстве, расчесывать Степу, пытаясь привести в порядок его давно не стриженые кудри. Потом Николай подвел его к зеркалу. Степа взглянул — и еще более удивился. На нем тоже был мундир, но какой-то другой — строгий, с узкими погонами с красным кантом, а на груди, на муаровых лентах, пятнами крови темнели два ордена Красного Знамени. Степа вдруг понял — их с братом ждут, и от встречи этой зависит очень многое. Но тут все исчезло, и Косухин увидел Наташу Берг. Косухин вновь обрадовался, но девушка взглянула на него сухо, не узнавая, и что-то в ее глазах показалось Степе странным, даже страшным. И вдруг он понял — Наташины глаза стали пустыми и мертвыми, как у тех, кого он навидался в Иркутске и в Шекар-Гомпе…

Утро началось с удивленного вопля Тэда. Все вскочили, Ростислав привычно схватился за пояс, где раньше всегда висел револьвер. Но Валюженич уже пришел в себя, достаточно уверенно заявив, что попросту увидел во сне, как проваливается на экзамене по древнегреческому. При этом выражение его физиономии оставалось несколько обалделым, а руки рылись во внутренностях мешка с «артефактами». Степа чертыхнулся, решив высказаться по поводу нервной интеллигенции, но тут в хижину просунулась смуглая рожа в чалме, и Лал Дас церемонно пожелал пленникам доброго утра.

Возле хижины уже толпились полицейские в такой же светло-зеленой форме, в чалмах и при оружии, причем у одного из них на боку имелась грозного вида сабля, ножны которой волочились по земле. Как оказалось, на помощь Лал Дасу прибыло подкрепление. Лал Дас пояснил, что говорил по телефону — слово «телефон» было произнесено со всем возможным пиететом — с начальством в Морадабаде, и от оного начальства получил строжайший приказ немедленно доставить задержанных в указанный город.

Покуда Лас Дас бегал распоряжаться по поводу повозок — до Морадабада было километров двадцать — Арцеулов предложил обсудить один важный вопрос. В городе им придется иметь дело не с Лалом Дасом и его деревенскими коллегами, а с настоящими хозяевами этих краев — англичанами. А с ними придется объясняться всерьез.

— Оу! — отмахнулся Тэд. — Нет проблем! Вы, то есть мы — экспедиция, вернее отряд научной экспедиции археологического департамента Сорбонны! У меня есть разрешение на наем рабочих. Наши документы потерялись при переправе через горную реку. В конце концов я обращусь к консулу и дам телеграмму в Париж…

— А аэростат? — улыбнулась Наташа.

Тут уж Тэду пришлось задуматься.

— А че! — вмешался Степа. — Да, чердынь-калуга! Попали в плен к разбойникам, ну и это… убежали…

— Разбойники на аэростатах. Пираты голубого океана, — невозмутимо прокомментировал капитан.

Косухин обиженно засопел.

— Нет проблем! — вновь заявил Валюженич. — Мой друг, мистер Карно, решил провести воздушную разведку Тибета, для чего и арендовал аэростат…

— За воздушную разведку Тибета вы схлопочете от британского правительства лет десять каторги, — вздохнул Арцеулов. — Тэд, это не годится, поверьте.

На этот раз обиженно засопел Валюженич.

— Позвольте, господа, — вмешалась Берг, — представьте себе, что мы летели не от Шекар-Гомпа, а от… ну хотя бы от Челкеля. Попали в плен к генералу Мо и бежали, как верно указал Степан Иванович.

Косухин гордо поднял голову.