Страж раны

Косухина ждало разочарование. Лейтенант Джоунз пригласил их в кабинет, где уже находились Ингвар, местный полицейский, выполнявший обязанности секретаря, и сам арестованный — низенький худенький человечек, действительно с бородой, но не черной, а какой-то пегой, с подслеповатыми бегающими глазками и несколько перекошенным ртом. Вид у господина Рам Сингха был действительно вполне уголовным, но, с точки зрения Степы, поклонник Кали не «тянул» больше, чем на мелкого карманника.

— Вот-с, господа, полюбуйтесь, — предложил Ингвар, когда завершились взаимные приветствия, — мистер Рам Сингх уверяет, что он обыкновенный возчик, развозит товар в лавки и ни о какой богине Кали не знает…

Арестованный, услыхав свое имя, закивал головой и стал что-то быстро говорить. Он изъяснялся на хинди, и ни Степа, ни Арцеулов ничего не поняли. Капитан взглянул на ободранного недомерка и усомнился — все-таки тайный жрец Кали должен хоть чем-то выделяться среди тысяч оборванцев. И вдруг Ростислав заметил взгляд — быстрый, испуганный, брошенный Рам Сингхом на кого-то — на кого именно, капитан вначале не понял. Он присмотрелся, заметив странную особенность — губы индуса продолжали шевелиться в скороговорке, но глаза жили своей жизнью. Рам Сингх о чем-то напряженно думал, произнося слова оправдания автоматически, как произносят привычную молитву. И тут новый взгляд — злой, ненавидящий. На этот раз Арцеулов понял, на кого смотрит индус. Понял — и удивился. Рам Сингх, тайный убийца и вождь убийц, смотрел на красного командира Степу Косухина.

Сам Степа нимало не подозревал об этом. Он слушал пояснения господина Ингвара, переводившего рассказ лейтенанта. Оказывается, Рам Сингх был давно на подозрении у полиции. После его приезда в том или ином селе исчезали люди, но недавно его почти что поймали «на горячем» — в соседней деревне пропал сын старосты. В ночь его исчезновения Рам Сингха видели возле дома, где жил юноша…

…Теперь уже Арцеулов не сомневался — туг, если конечно, Рам Сингх действительно был тугом, смертельно испуган, но боится не полиции, а именно Степы. Это было более чем странно, и капитан решил попробовать то, чему учил его Цонхава.

«Слушай внимательно, — приказал он себе. — Слушай…»

Вначале быстрая, почти бессвязная речь индуса казалась по-прежнему тарабарщиной, но внезапно стали понятны отдельные, пока неясные слова:

— Бедный… дети… целый день… за что, господа…

Догадаться было нетрудно — Рам Сингх жаловался на нищету и просил «господ», то есть, конечно, «сахибов», отпустить его подобру-поздорову. Арцеулов заставил себя слушать внимательнее, и наконец речь индуса стала четкой и понятной:

— За что, господа, за что? Рам Сингх — бедный извозчик из честной семьи! Мои предки чтили Шиву, чтили Вишну, мы знать не знали никакой Кали…

Но глаза — подслеповатые глаза Рам Сингха — все чаще смотрели на Степу, смотрели неожиданно зорко и внимательно. Казалось, не хватает какой-то мелочи, чтобы индус не выдержал и сбросил маску. Ростислав решил рискнуть.

— Косухин!

Степа удивленно оглянулся. Уж слишком голос капитана был резок.

— Степан, сделайте то, что я скажу. Вопросы потом, хорошо?

Косухин весьма удивился, но решил не спорить. Стало даже любопытно, что задумал беляк.

— Посмотрите на этого типа, — велел капитан. — Смотрите прямо в глаза!

Косухин подчинился и тут же похолодел — настолько взгляд индуса был страшен и полон ненависти. Рам Сингх отшатнулся, худая рука дернулась, словно индус пытался закрыть ею выдававшие его глаза.

— Не отводите взгляд! — продолжал Арцеулов. — Теперь — шаг вперед — медленно! Еще шаг!

И тут Рам Сингх не выдержал. Он вскочил. Личина невинно арестованного возчика из честной семьи мгновенно исчезла. Комнату прорезал хриплый крик:

— Кали-ма-а! Кали-ма-а! Кали-ма-а!

Лейтенант бросился к арестованному, секретарь на секунду оцепенел, но, сообразив, схватил ручку, а Ингвар замер, с изумлением глядя на бесновавшегося индуса. Рам Сингх продолжал кричать, его голос четко отпечатывался в сознании Арцеулова, словно кто-то невидимый давал точный синхронный перевод:

— Кали-ма-а! Будь ты проклят, Северный Демон! Возвращайся в свои горы, где светит твой Рубин Смерти! Уходи — здесь ты не хозяин! Здесь хозяин я — Рам Сингх, великий жрец Кали и ее раб! Здесь только я служу ей!

Пораженный Степа, который не понял ни одного слова, пожал плечами и отошел в сторону, подальше от греха. Рам Сингх, упав на пол, забился в корчах, повторяя: «Кали-ма-а!» и проклиная неведомого Северного Демона, пришедшего к нему в образе красного командира. Лейтенант позвал на помощь, и трое усатых полицейских принялись приводить арестованного в чувство.

— Поразительно, — бормотал Ингвар, когда они втроем покидали участок, — почему-то он принял вас, Степан Иванович, за посланца какого-то бога. Я не очень понял — он говорил так быстро…