Страж Равновесия. Начало

– Понимаешь, – начал он, как только они вышли обратно на дорогу, и замялся. Далеко впереди, на приличном расстоянии от них, куда-то спешил Танцующий Бродяга. Ребята следовали за ним, стараясь не упускать из виду. Волька пнул в сторону Альки подвернувшуюся под ноги подтаявшую ледышку. Алька, подхватив ногами «шайбу», пробежала немного вперед. Хотела вернуть её в ворота противника, но неудачно подковырнула носком сапога, и ледышка разлетелась в мелкие осколки, обдав Вольку смесью грязных брызг:

– Давай, колись, почему его никто не заметил?

Волька смахнул попавшую на лицо грязь.

– Просто можно так ненадолго сделать, чтобы люди тебя вообще не замечали.

– Это как? – удивилась Алька.

– Глаза отвести. Ну, так, знаешь, как будто невидимкой стать. На тебя человек смотрит, даже может с тобой разговаривать, а потом не помнит, что он тебя видел.

– Смешной ты, Волька. На дворе конец 20-го века, а ты, вместо того чтобы рациональные объяснения искать, веришь во всякую чушь. Фоторобот его откуда-то взялся, значит, кто-то его всё же заметил, – съязвила Алька.

– Аля, я же сказал – можно сделать, но ненадолго. Ты русский язык хорошо понимаешь? – с некоторой обидой отозвался мальчишка. Алька насупилась, но на душе у неё сильно полегчало, как обычно после Волькиных «сказочных» объяснений.

Слева показалась палатка с мороженым, в которую они с ребятами частенько бегали после школы. «Вот бы сейчас «Лакомку», – подумалось Вольке. Об этом мороженом он мечтал уже не одну неделю. Но всё как-то не везло. «Лакомку» то уже разбирали к тому моменту, как Волька с друзьями прибегал после уроков, то в продаже был один пломбир в бумажных стаканчиках, а то и вовсе не было завоза, и палатка не работала. Волька подошёл к палатке и, заглянув в маленькое окошечко, неуверенно замялся. Продавец аккуратно вписывал какие-то цифры в большую кожаную тетрадь.

Волька наконец решился оторвать продавца от его занятия и вежливо поинтересовался: «Здравствуйте. А «Лакомка» есть?»

Продавец мгновенно захлопнул тетрадь, и отложив её в тёмный угол, как будто против воли, изрёк неожиданное:

– Вам сколько, две?

Из палаточного окошка проворно высунулся бравый, похожий на чёрного таракана усач неопределённого возраста и призывно глянул на Альку. Она остановилась неподалёку и продолжала следить взглядом за удалявшимся Бродягой.

– Ну что, брать будете? – нетерпеливо обратился уже к Вольке таракан-мороженщик, и его смоляные усы, похожие на две прощупывающие антенны, встопорщились в сторону Вольки. – Две последние порции остались, – и усиный радар, словно не обнаружив в Вольке никакой опасности, плавно опустился вниз. Волька, не поверив своим ушам, стал торопливо рыться у себя в карманах в поисках монеток. Нашлось ровно на одну порцию, но и этому он был несказанно рад, подхватил из рук продавца небольшой холодный цилиндрик, завернутый в серебряную фольгу, и побежал к замершей на перекрестке Альке.

Тем временем Бродяга перешёл дорогу, свернул с улицы во дворы и как будто стал идти осторожнее. Походка его из резкой, дергающейся превратилась в спокойную и плавную. Ребята молча крались за ним, прячась за толстыми стволами старых лип. Внезапно двор огласился многоголосым хриплым карканьем. Высоко в липовых кронах заметались потревоженные чужаками местные вороны, уже было мирно угнездившиеся на ночлег. Танцующий Бродяга начал тревожно оглядываться и поспешно свернул за полуразрушенный двухэтажный кирпичный дом с надписью «Москворецкие Бани».

Немного погодя Алька с Волькой отважились свернуть за ним вслед. Прямо перед ними раскинулся небольшой пустырь, весь заваленный строительным мусором. Мужчина уверенно и ритмично лавировал между торчащими во все стороны старыми досками, уворачивался в танце от арматуры, и на ходу перепрыгивал непонятно чем набитые мешки из дерюги. Таким образом он подтанцевал к серенькому одноэтажному панельному зданию в конце свалки. Тяжёлая металлическая дверь лязгнула, чуть приоткрылась и, пропустив внутрь Бродягу, со скрипом захлопнулась. При тусклом свете фонаря, освещавшего свалку, ребята прочли на двери: «Клуб моржей».

Алька с Волькой выбрались из своего укрытия, и осторожно подошли к панельной постройке и притаились у плотно зашторенного окна. Из-под ночных портьер слабо пробивался свет. На фоне полуосвещённого окна по комнате бесшумно двигались какие-то тени, но как Волька ни прислушивался, из окна не доносилось ни звука. Пока Алька на цыпочках прокрадывалась к входной двери, Волька смешно вытягивал шею, пытаясь заглянуть в щель между портьерами и разглядеть происходящее внутри.

Добравшись до входной двери, Алька пару раз дёрнула за ручку. Дверь оказалась заперта. Алька и моргнуть не успела, как Волька уже оказался рядом с ней.

– Пошли домой, нечего здесь больше делать, – прошептал он прямо Альке в ухо и грубо потянул её за рукав куртки. – В окне ничего не рассмотреть. И так уже почти полчаса здесь торчим. Поздно уже, меня родители убьют, я сказал, что в семь вернусь.