Стража Лопухастых островов

— Хорошая ты, — сказал он Мукке-Вукке с новым вздохом. — Все у меня хорошие. И мама, и папа, и Бума (хотя и вредный иногда, не дает поносить свою портупею). И Матильда, и кошка Заноза… И зачем мне еще какая-то заморская Звенка? Ведь правда же?

Мукка-Вукка не отвечала (это и понятно). Однако она четырьмя глазками-бусинами смотрела как-то уклончиво, мимо Авки. Мол, хитришь ты, братец, сам себя хочешь обмануть.

Авка вздохнул пуще прежнего, отправил Мукку-Вукку в лопухи, спрятал стеклянную птичку в карман и стал сидеть на крыльце просто так. И сидел до той поры, когда пришли отец и брат и мама позвала всех пить чай.

За чаем Авка повеселел. Потому что в честь школьных успехов младшего сына мама испекла сладкий пирог. Причем не с надоевшим тыквенным повидлом, а с настоящей ранней клубникой из императорских парников (конечно, дорогая она, однако ради такого дела можно и потратиться).

Папа хвалил сына и говорил, что, когда он, Пилипп Головка, уйдет на пенсию, Авка вполне может занять его место в счетоводной конторе. Брат Бума подарил Авке старые курсантские эполеты. Авка тут же нарисовал на них генеральские звезды и целый час чувствовал себя командиром Императорской гвардии.

Но когда легли спать, печаль и тревога опять взяли Авку в плен.

"И чего привязалась? Ведь некрасивая же!.. А может быть, она все же когда-нибудь прилетит?"

Мальчишечья деревянная кровать была старая (на ней еще дедушка спал в свои школьные годы). Она скрипела под Авкой, как рассохшаяся телега на ухабах. Утомленный дежурством Бума сказал из-за дощатой стенки:

— Чего ты вертишься, как голый червяк в крапиве? Влюбился, что ли?

Это он просто так, с досады высказался, но Авка обмер и стыдливо притих. И с перепугу заснул. И ему приснилась громадная двухголовая черепаха (кажется, прабабушка Мукки-Вукки), на которой он с Гуськой катался вдоль границы Диких областей. Кругом росли мохнатые пальмы, бамбук и банановые деревья (но без бананов). И Авка думал, что за этой границей, может быть, не Дикие области, а республика Никалукия. И вдруг из зарослей выбежит Звенка?

Но Звенки не было, только в знойном воздухе стрекотали прозрачными крыльями искристые желтые птички. Разве разберешь, какая из них т а с а м а я? А Гуська надоедливо ныл: почему на банановых деревьях нет ни одного плода?

— Да перестань ты канючить, обжора! — в сердцах сказал ему Авка.

Гуська примолк. Широко раскрыл жалобные глаза со слезинками. Авку сразу кольнула совесть. Сам-то он совсем недавно лопал пирог с клубникой, а Гуська сладкого не видит неделями. Можно было бы догадаться, пригласить Гусенка на чай. Конечно, он не равноправный друг, а так, хлястик, но все же…

"Ладно, проснусь и утром угощу, пирог еще остался", — решил Авка. Тут Гуська, черепаха и южная природа растворились в сумерках, и дальше Авка не видел никаких снов.

Дело пахнет керосином

Спал Авка допоздна — так его умотали события вчерашнего дня. И его не будили — пусть ребенок выспится в первое утро каникул. Мама сама проводила Матильду к пастухам, папа отправился считать тыквенные семена, Бума в своей желто-розовой форме с аксельбантами опять ушел на практику. Только Заноза грелась под солнышком на подоконнике, да шуршала под кроватью Мукка-Вукка.

Авка помнил про Звенку. Но помнил и то, что, когда спал, обещал себе угостить Гуську пирогом. Конечно, Гусенок давно встал, он ранняя пташка. Надо выйти на крыльцо да кликнуть его с соседнего двора.

Но звать Гуську не пришлось. Он поджидал Авку на заборе и сразу прыгнул навстречу.

— Гусь, хочешь пирога с клубникой?

— Не-а…

И Авка увидел, что лицо у Гуськи похудевшее, совсем треугольное, а глаза горестные — такие, как в недавнем сне.

— Что с тобой? Опять с какой-то собакой не поладил?

Гуська сообщил голосом, сипловатым от слезинок:

— За мной дядька Вува приходил, сторож…

— Зачем?

— Хотел меня и маму к вашему Укропу отвести…

— Да зачем?! — ничего не понял Авка. Но встревожился.

— Потому что ваш Укроп нынче вместо школьного директора. Директор болеет, а он — заместитель…

— Да зачем ты Укропу-то?! И твоя мама…

— Потому что Банка наябедничал, что я покупал керосин…

— Какая банка?

— Ну, Квазимр Банка, хозяин керосиновой лавки! Он не поверил, что я керосин для хозяйства купил. Сперва-то продал, а потом, видать напугался. Вдруг я какой-нибудь пожар натворю! И пошел сперва вечером спрашивать у мамы, а ее дома нету. Тогда он пошел в школу и наябедничал там. А заместитель Укроп сегодня с утра пораньше послал к нам Вуву…

— Ну и что? — с нехорошим предчувствием сказал Авка.

— А мамы опять нету, раным-рано ушла на рынок. Вува взял меня за руку и повел к Укропу одного… А тот: "Говори, зачем керосин? Для какого хулиганского дела?.."

— А ты?

— А я что… Я говорю: "Мама велела"… А он: "Как только она вернется с рынка, приведешь ее ко мне. Будем разбираться, зачем посылает малолетнего школьника за огнеопасным товаром. Если ты не наврал, она будет платить штраф. А если наврал… — говорит, — пора тебе познакомиться с госпожой баронессой"…

— И что теперь? — глупо спросил Авка. В душе его вырастала тихая паника.