Стражи

Все целехонько. Вот только перед воротами, на травке, расположилось не менее отделения солдат из охраны — они сидят в вольных позах, кое-кто курит, несомненно, с дозволения начальства — слева, на скамейке, которой сейчас не было, сидит поручик, тоже курит, осунувшийся, с удрученным видом, рядом с ним, прислоненный к скамейке, стоит автомат, и у внештатного караула автоматы лежат под рукой, сразу видно, что они готовы к любым неожиданностям и скверным сюрпризам.

— Вперед ровно на сутки.

Деревянный забор в неприкосновенности, но кирпичный зияет теми же, уже знакомыми проломами, ворота рухнули, куски обугленных досок на месте будки еще чуть-чуть дымятся, здания превращены в сплошную гору кирпично-каменного крошева, над ней там и сям лениво курятся дымки. «Наблюдатель», не говоря уж о звуках, никак не мог передавать запахов, но Савельеву все равно показалось, что резкий запах гари залепляет ему рот и ноздри.

— Все понятно, — сказал генерал. — Что же, ищите момент, вы сами знаете, что делать…

Инженер кивнул, не оборачиваясь, он словно бы ссутулился, поник, но руки исправно метались над пультом.

— Вот оно!

Действительно, это могло оказаться только последними минутами перед концом

.

Ворота распахнуты настежь, из них тянется колонна солдат, при них не видно уже ни автоматов, ни пистолетных кобур, позаимствованных из грядущего, — все до единого предметы, способные заставить задуматься какой-нибудь пытливый — а то и шпионский — ум, остались в расположении. Лица угрюмые, потерянные…

— Разместите «точку» над воротами, чтобы мы видели двор, — распорядился генерал бесцветным голосом. Несомненно, и на него эта картина произвела самое удручающее впечатление.

Теперь они видели примыкающий к воротам двор как на ладони. Тянулась колонна солдат, поодиночке и группами брели офицеры, очень многие в сопровождении семейств, за которыми денщики тащили скудные узлы с наспех собранными самыми необходимыми пожитками. Лица у всех такие же угрюмые, иные женщины открыто плачут, у стены что-то длинное, накрытое грубым брезентом, из-под которого торчат начищенные офицерские сапоги и рука, по-прежнему стиснувшая черный пистолет, — ого, вот даже как, кто-то предпочел таким вот образом остаться здесь навсегда…

— Обратите внимание на всадника. Он явно распоряжается.

— Да, очень похоже, — кивнул поручик, едва сдержав нечто наподобие стона.

Всадник на караковом высоком коне в самом деле чрезвычайно походил на старшего здесь — по движениям его руки двинулась новая колонна и скрылись в ангаре два броневика, к нему то и дело подбегали офицеры и унтера, выслушав короткие распоряжения, бегом неслись в разные стороны, он всем тут заправлял, без сомнения. Других старших командиров нигде не видно, все нити определенно в руках подполковника…

К верховому подбежал офицер в капитанских погонах, размахивавший большим листом бумаги. Он был в полной форме, без фуражки, правда, — но поручик наметанным глазом почти сразу же определил, что человек этот — штатский

. Военный такие тонкости подмечает очень быстро: и движения какие-то не те, и саблю он явно не умеет придерживать на бегу, она нелепо колотит по ногам, чего никак не допустил бы кадровый офицер, привыкший держать левую руку соответствующим образом… Пенсне на носу ни о чем еще не говорит, но волосы чуточку длиннее, чем предписывают воинские регламенты. Да и весь облик… Более всего человек в пенсне походил на одного из батальонных ученых — они поголовно, ради соблюдения надлежащей секретности, носили форму, всем особым порядком присвоены воинские звания, что ничуть не прибавило им вымуштрованности.

Капитан, размахивая бумагой перед всадником, что-то говорил — судя по всему, горячо, громко, едва ли не кричал. Подполковник мотнул головой, сделал многозначительный жест, понятный наблюдающим и без звука: Совершенно сейчас не до этого, сударь мой! Не время…

И попытался повернуть коня — но капитан форменным образом повис на поводьях, поднимая повыше свою бумагу (похоже, густо исписанную черными чернилами). Подполковник на него прямо-таки рявкнул. Безрезультатно. Конь шарахался, пятился, задирая голову, капитан старался его удержать, что-то отчаянно доказывал, втолковывал, чуть ли не умолял…