Стражи дорог

— Хрен знает, — Грубер пожал плечами. — Если фонарь является чем-то вроде резервного освещения, который за день впитывает в себя солнечную энергию, а ночью тратит ее на непосредственно освещение, то, почему-бы и нет? — говоря это, он прислушивался к тому, что происходит в подсобке. Снегирь отключил дальновидение и пошатнулся. Как всегда, после возвращения к обычному зрению у него наступала легкая дезориентация в пространстве, что сопровождалось головокружением и более длительной, чем обычно, фокусировкой зрения. Очередной удар сотряс небольшое помещение магазина. Снегирь помотал головой, и морщась от пронзившей виски боли, которая практически сразу прошла, не успев появиться, прокомментировал очередной удар.

— Дверь выдержит? Я-то ее не видел, не знаю, что она такое.

— Да кто бы знал, — Грубер не отводил напряженного взгляда от двери в подсобку. — Так-то вроде крепкая, и даже местами металлическая. Но тут смотря кто там ломится.

— Судя по силе ударов, кто-то типа топтуна — это как минимум, — Снегирь снова посмотрел в щель жалюзи. — А с этой стороны никого не видно. Ну что, будем ждать или попробуем свалить отсюда до того момента, когда те, кто там находится, выбьют дверь?

— Мне не надо тебе напоминать, какая у нас машина? — Грубер повернулся и пристально посмотрел на друга. — На ней только по ночам ездить, по незнакомому кластеру.

— Я прекрасно помню эти чудесные окна без стекол, не надо ими в меня тыкать, но нам нужно сейчас решить, что для нас безопасней — ждать здесь утра и надеяться, что дверь выдержит, или попытаться свалить, пока они там долбятся и за этим стуком не услышат звук работающего двигателя, — Снегирь подошел к Груберу вплотную, что сразу же поставило его в невыгодное положение, так как Грубер был гораздо выше, и они посмотрели друг на друга с вызовом. Снегирь всегда безоговорочно принимал решение Грубера, но вот именно сейчас он был с ним категорически не согласен, и был готов отстаивать свою правоту, даже если придется крепко поругаться с Грубером. Внезапно одна и та же мысль пришла им в головы практически одновременно. — Там точно нет никого, круче топтуна, — прошептал, опасаясь сглазить Снегирь. — Уж тому, кто стоит выше, чем этот урод в пищевой цепочке, хватило бы ума догадаться, что может быть второй выход. В крайнем случае, поставил бы пустоша караулить.

— Ты прямо мысли мои читаешь, — Грубер еще раз посмотрел на дверь. Очередной удар был как будто бы немного глуше, чем предыдущие. — Выдохся что ли?

— Ага, жди, эти-то точно выдохнутся, как же, — словно в подтверждение слов скептически хмыкнувшего Снегиря, дверь сотряс удар такой силы, что стоящие возле дверей выхода коробки со спиртным опасно зашатались. И тут же из-за двери в подсобку послышалось радостное урчание. Снегирь с Грубером переглянулись, и Снегирь очень тихо прошептал. — Опоздали.

Кошка юркнула в дальний угол, и спряталась так, что ее не было видно. Умное животное, спрятавшись, теперь сидело, не издавая ни единого звука.

Снегирь на цыпочках прокрался к окну и выглянул наружу. Их грузовик стоял припаркованный почти вплотную к входу в магазин, и постороннего движения рядом с ним, да и вообще в поле зрения Снегиря не наблюдалось.

— Он один, — прошептал он, прислушиваясь к отвратительным звукам, раздающимся из подсобки. Выбивший дверь топтун добрался до сваленных там прямо на полу трупов и теперь быстро пожирал их, урча и захлебываясь. — Меня сейчас вырвет, — прошептал Снегирь и сглотнул подступившую к горлу горьковатую массу.

— Какой ты чувствительный, — Грубер криво ухмыльнулся, по тому как сократилось его горло, Снегирь понял, что друга тоже тошнит. — Что делать будем?

Они синхронно посмотрели на дверь за которой раздавались мерзотные звуки. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы напасть. Тварь явно вошла во вкус и жрала, не соображая и не замечая ничего вокруг. Но тошнило рейдеров так, что они сомневались в своих способностях завалить жрущего топтуна и не заблевать при этом все вокруг. Но ждать чего-то — это верный путь к поражению, потому что измененные никогда не бывают сытыми. Грубер кивнул на дверь, вытащил пугио и, в очередной раз сглотнув подступивший к горлу комок, неслышно скользнул к двери, встав у стены сбоку. Снегирь поморщился и присоединился к нему, заняв место с другой стороны двери.

Грубер показал три пальца, сжал кулак, раскрыл, демонстрируя Снегирю уже два пальца, затем один, и резко выбил ногой дверь, ворвавшись в подсобку, и заставляя себя сконцентрироваться на измененном, не глядя при этом по сторонам. Они немного ошиблись с определением их ночного визитера. Это был не топтун. На полу сидел пожирал трупы, весь в крови, слизи, фрагментах кишечника и мозгового вещества кусач. Грубер бросил взгляд на пугио и успел пробормотать: