Стражи панацеи

Визант затосковал без дела, внезапно прерванного, отчаяние усиливалось предчувствием близкой катастрофы, и даже не политической, а личностной. Телефон Веры не отвечал, из-за чего он решил, что она вновь попала в беду, но на этот раз возможно, безысходно, судя по высоким ставкам происходящего. Ему ничего не оставалось, как обратиться к помощи Дюрана, хотя совместная операция была прекращена, по крайней мере, для Византа, а бывшие партнёры от британской разведки могли бы сейчас уже стать врагами.

Он передал кодированное сообщение на один из электронных адресов фирмы Дюрана.

«Мы вам поможем, — получил он ответ на свой новый электронный адрес от службы безопасности Дюрана. — Операция продолжается, но раздельно, тайно друг от друга, и возможно, друг против друга».

На следующий день, приближение которого он, казалось, ожидал целую вечность, он получил новое сообщение.

«Она пересекла границы Италии и въехала в Австрию. Ближайшие наши агенты попытаются её отыскать».

Визант спешно собрался и отправился на машине в Австрию.

***

Спирин посетил адвокатскую контору в Вене, в сопровождении стражников, поджидавших его у входа и не подозревавших, что появление одного из клиентов в обществе кого бы то ни было, являлось знаком провала. За хорошее вознаграждение адвокаты должны были оповестить об этом по обусловленному адресу. Один из адвокатов вместе со Спириным и его сопровождающими, отправились в центральный банк «Райфайзен», где в ячейке хранились документы. Изъяв документы и поместив их в тонкий кейс, он передал его Спирину в холле банка, решив добираться назад своим ходом. Спирин дошёл до машины, ожидавшей в паре десятков метров от здания банка, которая попадала в поле зрения камер наружного наблюдения. У автомобиля Спирин протянул кейс стражнику, но в салон садиться отказался.

— Вы проверяете товар, а я тут же исчезаю из вашего поля зрения, — категорически заявил он.

— А ну давай в машину, — рявкнул второй, стоявший за спиной, схватив пленника за локоть.

Но Спирин, доселе послушный, увернулся и скрутил руку самого охранника, когда другой ринулся на него, он толкнул первого на напарника и вытянул правую руку с поднятой ладонью.

— Спокойно, — командно воскликнул он. — Здесь полно народу, плюс везде камеры. Это же Вена, или вы забыли? — скороговоркой остудил он их пыл, под которым скрывалась их восточная трусость. — Ваша машина не доедет до первого поворота, если охрана банка заметит что-то неладное, — с невозмутимой выдержкой добавил он.

— Хорошо, — заключил главный из окна автомобиля. — Посторожите его, пока я проверяю файлы.

Машина тронулась с места, а Спирин и стражники, стиснувшие его с боков, последовали за ней. У места новой парковки, вне зоны наблюдения банковской охраны, они ожидали около получаса, пока главный проверял данные, затем, один из охранников, ответив на звонок, повернулся к Спирину и с хитрой улыбкой произнёс:

— Желаю удачи.

Спирин обрёл свободу, с парой сотен евро, не отобранных похитителями. Часа через три он сел в машину своего человека, срочно прибывшего в Австрию по первому же требованию.

— Я уже снял и домик по дороге, недалеко от Вены, — ободряюще объяснил подопечный.

— Меня выследили, Олег. Эти высокомерные и подловатые англичане.

— Ничего, бывает, — откликнулся весело подопечный. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Пусть поймают, если смогут.

— Если бы они хотели меня поймать, то схватили бы меня на границе, — угрюмо пробурчал Спирин. — Они хотят меня ликвидировать.

— Вы уверены в этом?

— Я этих экстерьеров чувствую за километр, как бы они не рядились, и за чьими бы спинами не прятались, — походя реагировал Спирин на глупый вопрос подручного.

— Но у вас есть компра против них.

— Олег, а почему ты здесь? — рявкнул вдруг Спирин.

— Но есть же ещё и копии, — ретировался собеседник, смиряясь со своей несообразительностью.

— Одна копия уже у арабов. Так что английским гэбистам нечего терять. Да и не боятся они моей компры, если вообще боялись когда-нибудь. Они мастера всё запутывать так, что и чёрт ногу сломит. А главное, у них на меня есть улики. Не исключено, что именно мне отведена роль мёртвого льва.

— Можно сделать операцию. Сейчас так меняют внешность, что даже биометрические данные будут другие, — оправдательным тоном советовал собеседник.

— Можно, Олег. Всё можно. Только человек, меняющий внешность, меняется внутренне. Изменится также отношение и к нему. Я теряю репутацию, то есть то, что зарабатывал десятилетиями. Если ты не будешь узнавать меня, то и перестанешь воспринимать меня как прежде.

Подчинённый одобрительно оценил метафору шефа, но взгляд насмешливо сверкнул на долю секунды.

«Они быстро, — думал Спирин, — превращаются из братства волков в стаю шакалов, едва заметят слабину. Такие не способны служить идее до конца».