Стражи Перекрестка

Так было и в этот раз. Весть о непроницаемом колпаке, накрывшем город, поначалу весьма удивила и возмутила жителей. Многие отправились самолично убедиться в существовании волшебной границы, потыкать ее палками, покидать камешки, попинать ногами. К девяти утра интерес народа к необычному явлению поубавился, остатки его выражались лишь в разговорах вроде такого: «Ну, что эта фиговина не исчезла еще? Живехонька? Жаль, как жаль! Мне в Кисловодск завтра ехать. Надо подкоп делать или взорвать к той самой матери». Об улетевшем с постамента бронзовом Орле народ вообще не говорил. И о гигантских мухоморах, волшебном фонтане, дракошах, поселившихся у Ленинских скал, еще многом-многом другом рассуждал с не слишком буйным энтузиазмом, то ли свыкнувшись, то ли утомившись удивляться и возмущаться.

Поначалу много внимания было макабским торговцам, появившимся на Верхнем рынке и в районе «Людмилы» (а макабцы – известные во многих мирах мошенники – частенько появлялись вслед за дейфами; и никто точно не знает, какими дорогами они приходили и куда потом исчезали). Народ собирался вокруг них, глазел на странные одежды, на не менее странные физиономии, круглые, отороченные кудрявыми бородами; на их товары и повозки, запряженные не то рогатыми ослами, не то ушастыми козлами, роптал, высказывая острое любопытство, но слишком близко не подходил. Однако праведная настороженность народных масс длилась недолго: уже к половине одиннадцатого возле одного из макабцев начала выстраиваться очередь – всем хотелось попробовать экзотические фрукты, называемые просто – хе.

– Очень свежие! Очень недорого! – зазывал он, зыркая по сторонам хитрыми глазищами.

– Откуда эти… э-э… – седоватый мужчина задумался, как правильнее назвать штучки, похожие на смеющиеся колобки малинового цвета, – персики?

– О! Из солнечной Макабии! А пахнут как! Пахнут! На, понюхай, – торговец изящным вывертом руки протянул один хе.

– Без гербицидов? – поинтересовался мужчина, вкушая привлекательные ароматы плода.

– О-о! Ни единого! Ну ни чуточки! – иноземец щелкнул пальцами. – А главное наисвежайшие. Только-только на дереве-грядке нарубил. А вкусные! И хе долгий!

– Сколько стоит? – покупатель полез за деньгами.

– Сто двадцать чилдриков. А рублями совсем даром – за тридцатку отдам.

– Килограмм?

– Штучку, дорогой. Одну целую штучку без гербицидов. Оптом еще дешевле.

Мужчина поморщился, но протянул сторублевую купюру. За нее он получил аж четыре целеньких хе и благословление от макабца. Отойдя на несколько шагов от прилавка, седовласый не сдержался от искушения незамедлительно попробовать малиновый «персик». Он прокусил бархатистую кожицу, погружая в мякоть зубы, и услышал, как плод издал звук, похожий на «ой!». Сладкий сок потек в рот, мужчина воскликнул:

– Хе!

И тут же разразился:

– Хе-хе-хе!

На лицо его наплыла счастливейшая улыбка, отмахиваясь от расспросов свидетелей сделки с торговцем, он заспешил к выходу из рынка. Эффект хе, произведенный на седовласого, послужил отменной рекламой лавочнику из Макабии. Плотным кольцом народ окружил его, и повозку с рогатым ослом, и корзины с малиновыми колобками.

– А витамины, витамины в них есть? – спрашивала полная женщина очках.

– Полным полно! Наподдается исчислению, – отвечал предприниматель.

– Не опрысканные?

– Ни единого разу!

– А храниться долго? – интересовался кто-то из очереди.

– О! Такие хе и до собственных поминок долежат! – увещал хозяин, не оставляя без внимания ни один вопрос из шумевшей толпы.

У других макабцев день тоже складывался удачно. Горожане и курортники, падкие на всевозможные диковины выстраивались в очереди и скупали одежды невиданного покроя, ножи и ложки из черного железа, говорящие горшки, яйца и мясо каких-то гавликов, шейки югоров. Даже недешевые волшебные палочки одноразового пользования шли оптом и нарасхват. Один паренек, оказавшийся на рынке исключительно ради покупки игровой приставки «Сони Плей Стейшн», в конце концов от приобретения техники отказался и извел всю немаленькую сумму на эти самые одноразовые палочки. Хватило на пятнадцать штук, содержащих магию средней тяжести. Из любопытства он испытал две прямо на рыночной площади, в результате чего возгорелась палатка с кондитерскими изделиями, а с молоденькой продавщицы кваса невидимая рука сорвала всю одежду, включая кружевные трусики. В общем, народ веселился, методом проб и ошибок привыкал волшебным новшествам. И давалось это ему так же душевно просто, как в недалеком прошлом освоение пива, разлитого в баночки или китайской пиротехники.

Выйдя за ворота, Тришка повернулся к телестудии, обозрел фасад, отчасти скрытый голубыми елями, и сказал:

– Уважаемый Шанен Горг, сколько мы полезного сделали всего за два дня! Сколько полезного для этого несчастного мира! А ведь загнивал он, пребывал в тоске и печали! А мы тут как тут. Мы как чертики из табакерки. И, бац, – революция!

– Да, пользы мы принесли предостаточно, – согласился магистр, сняв шляпу и стряхивая с нее соринки. – Думаю, время навестить господина Хрипунова. Узнаем, как у него дела.