Стрела гламура. Кляча в белых тапочках

Ратрак и в самом деле был симпатичный, новенький, ярко-желтого цвета. Громко урча, он утрамбовал свежий снег на горке, а потом съездил в хозяйство и привез нам санки и лыжи.

– Ну, вот, заодно и дорогу к воротам примял, хотя вам, господа отдыхающие, вовсе не обязательно участок кругом обходить! – раздавая желающим спортинвентарь, сказал Анатолий. – Там, за сосенками, калиточка есть, через нее вам гораздо ближе будет к дому идти. С горки спуститесь, в калиточку войдете – и уже во дворе.

– А она открыта будет, калиточка эта? – спросила Ирка.

Вопрос был не праздный. Ворота, в которые мы въехали поутру на машинах и которыми пользовался для выездов ратрак, закрывались крепко-накрепко. Ограда по периметру двора была двухметровая, из стальной сетки в металлических рамах, с колючей проволокой наверху. Вдобавок территорию охраняла здоровенная, с теленка, собака – ньюфаундленд, черный и лохматый, как папаха горца. Чувствовалось, что частное домовладение Курихиных основательно защищено от несанкционированного вторжения.

– Когда тут, кроме нас с Ньюфом, никого нет, я и калиточку на замке держу, – охотно ответил Анатолий. – Но раз уж хозяева приехали, да еще с гостями, придется оставить лазейку открытой, потому как ключей у меня на всех не хватит.

– А собачка ваша со двора не убежит? – машинально поинтересовалась я.

У нас с Иркой есть общая собака, немецкая овчарка Том, в высшей степени свободолюбивое четвероногое. Томка совершенно точно не упустил бы возможность смыться со двора через гостеприимно открытую калиточку!

– Ньюф не убежит, он в вольере сидит, – с сожалением сказал Анатолий. – Столько новых людей во дворе, разве можно собаку без привязи держать!

Прояснив режимные вопросы, мы с Иркой впряглись в санки и потащили на горку Масю. Дина, как большая девочка, тащила свои салазки сама, но кататься на них с горы не спешила. Она использовала возвышенность как наблюдательный пункт: приложив к глазам бинокль, рассматривала суету на лыжном спуске.

– Наших видишь? – в очередной раз втащив на гору санки, спросила я.

Колян, Антон и Зинуля, умеющие кататься на лыжах, с пренебрежением отвергли нашу детскую горку и отправились на обустроенный лыжный склон. Там было полным-полно народу, отдыхающих из туркомплекса, и на расстоянии гора, по гладкому белому боку которой без устали сновали лыжники, походила на сахарную голову, атакованную муравьями.

– Нет, не вижу, они там все одинаковые какие-то! – с сожалением ответила Дина. – Кого тут узнаешь? Все в ярких костюмах, все в шапочках, все в солнечных очках:

– Все с лыжами и все с палками! – съехидничала Ирка.

Она уже успела поделиться со мной своим мнением о Дине, и мнение это было отнюдь не лестным.

В отличие от тусклой Катьки Дина была яркой, как конфетный фантик: синеглазая брюнетка с малиновыми губами и удивительно аккуратными черными бровями, похожими на шнурочки детских ботинок. Украдкой посматривая на красотку, я не увидела на ее лице косметики и решила, что у Дины перманентный макияж. На мой взгляд, это выдавало в ней натуру предусмотрительную. Ирка же назвала Катькину подружку пустоголовой куклой и предположила, что девица из тех, которые любят сидеть на чужой шее, изящно покачивая ножками. Я не стала спорить. Похоже было, что моя подруга права и Дина как раз сейчас высматривает с горы подходящую крепкую шею.

– Ах, сколько их там! – с грустной мечтательностью сказала девушка, продолжая неотрывно смотреть на лыжный спуск.

– Кого, лыжников? – спросила я.

– Миллионеров! – с тоской выдохнула Дина.

– Вперед! – крикнула Ирка и, оттолкнувшись ногами, полетела на санках вниз.

Мася, сидящий впереди, восторженно завизжал. Я с опасением покосилась на «дикие» горы вокруг, страшась схода снежной лавины, которую вполне могли спровоцировать звонкие детские вопли, но никаких пугающих перемен вокруг не заметила и вернулась к прерванному разговору с Диной.

– Каких миллионеров?

– Обыкновенных! – она пожала плечами. – Что, вы не знаете, какие бывают миллионеры?

Я честно задумалась. При слове «миллионер» в памяти всплывали картинки из детских книжек: мистер Твистер, бывший министр, из стихотворения Маяковского и буржуины из гайдаровской сказки про Мальчиша-Кибальчиша. Толстые дядьки в трещащих по швам смокингах и цилиндрах, с дымящимися сигарами в лошадиных зубах. Буржуинские зубы напомнили мне о Тараскине, а их жирные тюленьи бока – о Курихине. Оба, если верить Ирке, знатные богачи. Выходит, правильно живописуют собирательный образ миллионера иллюстраторы отечественной детской литературы! Хотя справедливости ради надо сказать, что мне приходилось видеть и вполне стройных богачей.

– Миллионеры бывают разные, – сказала я, с трудом удержавшись, чтобы не продолжить: «черные, белые, красные», что тоже было бы вполне справедливо, но неактуально для нашего, по большей части – монорасового общества. – Только вряд ли среди той публики, которая оккупировала лыжный склон, их очень много. Скорее, вообще нет. Миллионеры катаются в Альпах.