Стрела (Плененный любовью с исправлениями)

– Подождите, вы не понимаете!

– Уверен, что нет.

Ненависть сменилась страхом. Злобная бравада испарилась в мгновение ока. В глазах Пипа практически читался ужас.

– Пожалуйста, вы не можете меня отослать!

Именно это Грегору и нужно сделать. И он сделает, хотя не остался настолько безучастен к просьбам парня, как ему хотелось бы. Однако, прежде чем он успел допросить его дальше, Грегор подвергся новой атаке. На этот раз от тявкающего комка клочковатого меха, вылетевшего из амбара, чтобы снова вцепиться в лодыжку Грегора.

– Господи боже! – Он нагнулся, схватил щенка за шкирку – помня об удивительно острых крошечных зубах, щелкающих у его руки, – и поднял его к лицу. – Тихо.

Резкий приказ поразил щенка, издавшего жалкий короткий визг, прежде чем наступила тишина – блаженная тишина. Затем он продолжал таращиться на Грегора огромными глазами с выражением, которое можно назвать только щенячьим.

Черт, еще один найденыш на его совести.

Грегор протянул создание Пипу и отпустил в протянутые руки.

– Держи этого крысеныша подальше от меня, Пип, или избавься от него.

– И почему я не удивлен, что вы не любите собак?

– Я люблю собак, ясно? Найди мне, по крайней мере, такую, которая не взрывает ушные перепонки своим лаем и не пытается впиться зубами мне в ногу.

Мальчишка осторожно загородил щенка руками. Если он хотел заставить Грегора почувствовать себя злодеем, то у него это отлично получалось.

– Странно, что ко всем остальным он относится хорошо, – сказал Пип. – Но говорят же, что собаки разбираются в людях.

Как Кейт прежде, мальчишка отвернулся и оставил Грегора стоять в одиночестве. Он отчетливо почувствовал, что и в этом споре оказался проигравшей стороной.

Проклятье, ему надо вернуться на поле боя. Там он, по меньшей мере, хоть в чем-то хорош. Или был в чем-то хорош. Но что, если…

Грегор отказывался думать об этом. С ним все в полном порядке. Просто надо вернуться в колею. Очистить голову.

Черт, может, ему и впрямь стоит жениться на Кейт, чтобы перестать столько о ней думать?

Он покачал головой. Боже, он не остроты лишился. Он лишился последнего рассудка!

Глава 13

 

Кейт определенно выиграла. Грегор спихнул с себя перекрученное одеяло и выскочил из постели уже в пятый или шестой раз – он бросил считать, – чтобы снова метаться по комнате, как лев в клетке. В клетке собственного разума.

Ходьба немного его успокаивала, но только временно. Как только Грегор опять забирался в постель, опускал голову на подушку и закрывал глаза, видения возвращались. Мучительно яркие видения Кейт в постели под сыном магистрата. Целующим ее. Прикасающимся к ней. Не останавливающимся! Медленно поднимающим подол льняной сорочки, проводящим рукой по обнаженному бедру…

Грегор выругался и двинул кулаком по подоконнику с такой силой, что задрожали стекла. Он опустил голову, прислонил ее к ставням и закрыл глаза, мечтая, чтобы сводящие его с ума картины исчезли.

Пульс медленно возвратился в норму, и огненное безумие отступило, остужая кровь и кожу. Грегор поднял голову, сделал глубокий вдох и повернулся назад в темную комнату, слабого света торфа едва хватало, чтобы различать предметы. Его взгляд моментально остановился на бутыли с виски на прикроватном столике, как случалось уже много раз за ночь.

Я знаю, что ты больше пьешь, когда расстроен.

И вовсе не много он пьет, черт подери. Он всегда себя контролировал и никогда не напивался до беспамятства. Однако за последний год Грегор просыпался с раскалывающейся головой слишком часто, а это значит, что Кейт скорее права.

Черт, теперь он не может выпить глоток виски перед сном, чтобы не услышать ее голос. Вообще-то этот глоток предназначался именно для того, чтобы не слышать ее голос. Чтобы рассеять преследующие его видения и дать шанс хоть немного отдохнуть.

Возможно, Грегору все-таки следовало отправиться в трактир.

Кого он пытается обмануть? Он не испытывал никакого желания отправиться в трактир и найти девчонку для развлечения. Я думаю, ты хочешь меня, а не кого-то еще. Она была права, черт бы ее побрал! Но Господь свидетель, это желание ненадолго. В какой-то момент он захочет другую женщину и забудет о Кейт.

Но что, если он всегда теперь будет хотеть только Кейт? Такое вообще возможно?

Грегору стоило только вспомнить своих женатых соратников, чтобы понять, что возможно. За исключением Маклина, который отдалился от жены с начала войны, каждый из его приятелей-гвардейцев был верен своей супруге. Даже Налетчик и Ястреб, а на них женщины вешались почти так же, как на него.

Разумеется, они любили своих жен – чувство, на которое Грегор не был уверен, что способен. Ему нравилась Изабел – и он совершенно точно хотел ее, но цветочное романтическое чувство, о котором писали барды, или серьезное «эта женщина для меня единственная на свете и я сделаю для нее что угодно, даже умру», которое обрели его друзья? Он никогда не чувствовал ничего подобного.

Ты бы умер за Кейт.