Стрелец

Вообще ситуация непонятная. Академия наук есть, а производство на уровне прошлого века. Нет, какие-то мануфактуры имеются. Но этого явно недостаточно для обеспечения даже внутреннего рынка. Оттого даже текстиль весьма дорог. Причем настолько, что многие по сию пору предпочитают обходиться домотканым полотном. Ну и цены на промышленные товары традиционно высоки.

Да что там. В стране даже нет оружейных заводов или хотя бы мануфактур. Единственное производство оружия имеется в Туле. Но ни о каком централизованном выпуске там и речи нет. Каждый мастер сам себе хозяин и делает ровно столько, сколько считает нужным для собственного благосостояния. А это хорошо как пара ружей в месяц. Холодное оружие и доспехи традиционно куют в московской Бронной слободе, ну и где кому придется.

Вот медики те да, очень даже преуспевают. Мало того, есть царский указ, запрещающий врачам выезжать за границу и заводить там практику без пятилетней отработки в Русском царстве. И результаты заметны. Смертность, в особенности детская, значительно уменьшилась, численность населения неуклонно растет.

Пока размышлял об этом, прошли знакомым двором и дальше в дом. В прихожей останавливаться не стали. Слуга повел вглубь. Правда, не на второй этаж. Ага, вот и просторная комната, заставленная книжными шкафами, у окна большой рабочий стол, заваленный свитками, стопками бумаги и раскрытыми книгами. На углу стоит канделябр на три свечи. Наверняка рабочий кабинет.

Сам хозяин восседает за столом, водрузив на нос очки. Это да, если работать вечерами с таким освещением, зрение посадишь на раз. И чего не догадаются использовать стеклянные плафоны? Оно куда ярче получится. Достаточно взглянуть на фонарь в руках старика, чтобы сделать соответствующие выводы.

— Здравствуй, дружок, — поздоровался с Иваном хозяин дома.

— Здравствуй, Христофор Аркадьевич.

— Решил не затягивать с обещанной тебе помощью? — с легким неодобрением поинтересовался Рощин.

— Так уж вышло, — не стал лукавить парень.

Да и не до того как-то. Тут время дорого. По своему прошлому опыту он прекрасно знал, что практически любую проблему гораздо проще решить по-горячему.

— Излагай.

— Отца моего с час назад на убийстве прихватили.

— Та-ак.

— Но только он не убивал, — тут же поспешил заверить Иван. — Тут просто дело такое. По-моему, на него специально напраслину возвели. Хотя я в толк не возьму, какая им от этого может быть польза.

— Давай-ка ты сейчас все подробно изложишь, чтобы мне было с чем идти к Ирине Васильевне, — враз стал серьезным Рощин.

Ну а что тут поделаешь. Начал рассказывать со всей обстоятельностью, стараясь ничего не упустить. Правда, о своей роли в получении булата скромно умолчал. Мол, снизошло на отца озарение, и он открыл секрет благородной стали. О том они и с отцом договорились, пока выпивали в кружале. Оно и впрямь проще так.

— Та-ак. Твоя правда, в простое совпадение верится с трудом. Но чтобы ради этого на смертоубийство идти… Хотя если человек жаден до богатства, еще и не на такое сподобится. Правда, на что они рассчитывали, я не знаю. Однако я не законник, может, есть какие тонкости. Значит, так. Я немедленно донесу эту весть до известной особы. Что твой батюшка окажется на свободе, обещать не буду. Но можешь не сомневаться, следствие будет честным, а суд справедливым. Уж это-то от имени Ирины Васильевны я могу обещать непременно.

— Спасибо, Христофор Аркадьевич, — искренне поблагодарил Иван.

— Да мне-то не за что. А вот я твой должник не меньше Ирины Васильевны. И ты помни об этом.

— Вам-то я когда успел удружить?

— А вот когда вступился за двух женщин в темном переулке, тогда и удружил. Даша — дочка моя. Тем вечером она сопровождала Ирину Васильевну, и на обратном пути на них напали. Если бы не ты, убийца непременно вернулся бы и добил ее.

— Ясно.

— Ну иди. Мне еще нужно поспеть донести весть.

Прежде чем возвратиться к десятку и продолжить нести службу, навестил отца в узилище. Как мог обнадежил, чтобы он духом не падал. Хм. А он и не падал. Сидит себе совершенно спокойный и в ус не дует. Ну не считает себя повинным, и все тут. Н-да. Святая простота.

Наряд прошел без происшествий и ничем примечательным не отличался. Ну если не считать того, что десятника дернули в приказную избу, чтобы снять показания. По возвращении Кузьма Гордеевич рассказал, что там уже вовсю разбирается дьяк со съезжей. Архипа же после обеда собираются увозить в Китай-город. Выходит, великая княгиня начала действовать. Откуда же еще может быть такая прыть?

После дежурства направился к матери и попытался ее успокоить. Марфа неустанно лила слезы, не веря, что все может разрешиться добром. Оно бы остаться с ней. Но… Не умеет Иван утешать. А выслушивать все эти стенания…

Нет, дело вовсе не в том, что он не воспринимает Марфу как мать. За добро он привык платить добром. К тому же эта семья стала Ивану близкой. И ответственность за нее он на себя принял вполне серьезно. Но он и впрямь не знал, как помочь женщине, а от ее причитаний чувство беспомощности и вины только усугублялись.