Стрелка

Поплескался, искупался, поприседал на мелком… Мозги себе прополоскал. В смысле: с головой окунулся.

Вода… бр-р… И правда — помогает. Ярость уже не носом шибает, а так, в сердце огоньком горит. Хочется уже не просто кое-кого в куски порвать, а как-нибудь… преднамеренно и с особым цинизмом.

Пока вытирался да чистое надевал, Сухан снова головой крутит.

– Услыхал чего?

– Там… на горке… Звяк… будто оружие. Шелест… одежда длинная. Один.

Воин-монах?! В рясе и с мечом. Из Федькиных прислужников. А не воздать ли мне — слугам его? Пока до господина не дотянуться. Пусть-ка составит компанию… грешницам.

«Мне — отмщение. Аз — воздам» — это так по-христиански!

У этой фразы — три смысла. Мне нравится четвёртый. Где «Аз» — я, Ванька. Так и работаем.

Мы не стали возвращаться к костру, сложили грязное да лишнее под кустиками — после заберём, и пошли по тёмной, неосвещаемой стороне гряды, вверх.

Ходить тихо по сухому сосновому ночному лесу… Я уже об этом… А мы — умные! Мы — по опушке, по травушке-муравушке, по лужку, который по-за грядой. А вот и прогалина сквозь сосёнки, а вон и монах искомый.

Тёмная, довольно высокая фигура, с капюшоном на голове, стоит на краю обрыва и неотрывно смотрит на наш лагерь.

Сволочи. Пасут паству. Подсматривают да подслушивают.

В лагере пьяные голоса с огромным воодушевлением заорали что-то из «срамных» песен. Фигура дёрнулась от выкрикиваемой православным воинством ненормативной и богохульственной лексики, что-то злобно забормотала, звякнула металлом.

Что у него за оружие? В правой руке какая-то длинная хрень… двуручный меч? Здоровенный. «Одна бутылка не звенит». Обо что ж он…? А теперь меч к сосне рядом прислонил… Какое ж у него ещё оружие?

Монах что-то делал двумя руками перед собой. То вскидывая голову и окидывая взглядом наши костры, то снова наклоняясь над своим… рукоделием. Потом, не отрывая взгляда от панорамы, протянул правую к мечу, а левую с каким-то… кинжал в широких ножнах? что-то метательное? рожок к автомату?! — к сумке, висевшей на перевязи через плечо на левом бедре.

Темно, он весь в чёрном, видно плохо, только со спины.

А, факеншит! Двум смертям — не бывать, а одной не миновать! Берём чудака!

Я сделал последний шаг и накинул на запястье монаха открытый наручник. Щелчок защёлкивания почти совпал с моим рывком: его правой — вниз и назад, его левой, ещё пытавшейся не глядя, сунуть эту… хрень в сумку на бедре — назад и вверх.

Монах ахнул от неожиданности, и тут же Сухан накинул ему через голову портянку. Жгут с вложенным камнем. Как новогородцы применяли — я же прилежный ученик!

Чудак рванулся, я вздёрнул вверх скованные за спиной его запястья, он согнулся, капюшон упал ему на глаза, я крутанул его в сторону, одновременно наступив на подол рясы. Монах рухнул в развороте на колени, воткнулся головой в песок, что-то светлое пролетело мимо меча у дерева и резко звякнуло. Меч свалился, упал на хвою, перекатился…

Таки-да. Я — идиот.

Слабое утешение: это — не новость. Слабое оправдание — темно. Можно отослать к общему правилу: «человек видит то, что он готов увидеть». Можно просто… послать.

Это — не двуручник. Это вообще — не меч.

Это посох. Высокий — почти в человеческий рост, с перекрестьем. Поскольку — крест. Поскольку монахи в наших краях — сплошь православные. В верхней трети изукрашен какими-то металлическими накладками. Вот об них и звякнуло.

«Обо что» — понятно. А чем?

Ну, это-то очевидно, это-то я догадался сразу, ещё до того, как сунул руку под пытающегося «встать на рога» служителя культа. Здоровенный крест. Светлый. Наверное — серебряный.

Хотя может быть и оловянный. Другие исключения по русской грамматике — «стеклянный, деревянный»… не, не уместны. Похожий крест я где-то недавно видел… Где-то… совсем недавно…

Я пытался вспомнить, пытался одновременно найти застёжку на длинной цепочке — или там её вообще нет? просто через голову надевается…? Монах вдруг резко взбесился, попытался вырваться. Нам с Суханом пришлось нажать, выбить ему упирающиеся в землю колени, сесть сверху, заставляя вытянуть ноги… Крест остался под телом «борца с умом». Пришлось снова лезть туда. Где-то он там под бок завалился…

«Борец» снова «вышел на татами». Беспощадный поединок. Исключительно — со своим умом: против двоих в такой позиции дёргаться… не умно.

И тут до меня дошло — что именно я держу в ладони и уже несколько мгновений автоматически пытаюсь проверить достоверность ощущений. Потому что…

Я — идиот.

Я это уже говорил? Совсем недавно? И что? Коли это правда — то она… от употребления «не смылится».

Вы следите за моей мыслью? Продолжайте, пожалуйста, за ней следить.

Потому что я сам… потому что мысли у меня… как тараканы от щелчка выключателем на общежитской кухне — россыпью во все стороны… Мне за мыслёй… даже за своей… — никак не уследить. Я слежу только за своей рукой. Поскольку в ней…

И как вы догадались?! Правильно! Ну что ещё может быть в руках у «лысого Ваньки»! Какой там прогресс?! Вы ещё скажите — «Золотой Ключик», «Рычаг Архимеда», «Таблица Менделеева»…

Фигня! У меня в руке, конечно же — бабьи сиськи!