Стрелочники 2

— Товарищ Борисов, располагайте своих на берегу, повыше от реки. Здесь вам предстоит жить долго, ибо сразу такую толпу мы эвакуировать не сможем. До ближайшего жилья — свыше тысячи километров по бездорожью.

Лейтенант растерялся, снял фуражку, пригладил редкие волосы и снова ее надел:

— А где же тут жить-то? И вообще, где мы находимся?

— Колонна автотранспорта с едой, палатками, одеялами уже в пути, думаю, к вечеру будет тут. А находитесь вы… А вам еще не сказали? — Геннадий задумался, а потом ответил. — На спецобъекте. На большее — пока отвечать не уполномочен. Пусть начальство, если уж взялось тут все секретить, само выкручивается как хочет.

— Товарищ Серпилин, у меня есть и другое задание. Я с подчиненными сопровождаю спецгруз в Туапсе.

— Что за груз? — спросил Геннадий.

— Опечатанные ящики разного размера. Что внутри — не знаю. Так по описи и принял. Мое дело доставить в целости с ненарушенными пломбами.

Геннадий задумался.

— Может архивы? — подал идею Максим.

— А, вспомнил! — Геннадий хлопнул себя по голове. — Спецгруз, «Армения»… Картины там из всех музеев Крыма. Картины, антиквариат и другие ценности. Пусть пока на теплоходе останутся, ничего им не сделается. Только если на палубе лежат — лучше в трюм перенести, а то мало ли, отсыреют экспонаты, потом реставрировать придется.

Борисов удивленно посмотрел на Геннадия, но промолчал.

Шлюпки совершили третью ходку, перевозя преимущественно женщин и детей, когда на горизонте показалась колонна из нескольких десятков грузовиков. Впереди шел вездеход ГАЗ-66, за ним тянулись немецкие МАНы и Опели, замыкала колонну огромная КАМАЗовская фура.

Народ оживился, разбредшиеся по пустыне люди громко приветствовали долгожданный груз. А то ведь даже присесть некуда. Дети тоже прекратили свои догонялки, сгрудились и с интересом рассматривали приближающиеся автомашины.

В числе первоочередного, помимо еды, медикаментов и палаток, была посуда, газовые плиты и баллоны с пропаном. Под указаниями Борисова лагерь начал обустраиваться. Устанавливались палатки, с помощью шоферов подключались плиты к газовым баллонам. Особо страждущие устремились с кастрюлями и ведрами к реке — готовить обед, переходящий в ужин. Самые крепкие носили мешки и ящики с продуктами к шлюпкам — на судне ведь тоже голодают. А Серпилин, прихватив с собой десяток врачей и хирургов, погрузились в АН-2 и отбыли домой, на базу. Младший лейтенант НКГБ Викторов остался в новом лагере — как представитель базы. Ему в помощь остались и несколько командиров РККА из старожилов, приехавших на грузовиках.

Торжок, середина ноября 1237 года (грудень 6746 год)

Тиун Афанасьева обладал удивительным даром — он исчезал с глаз, когда был не нужен, и моментально возникал, едва у подполковника намечался вопрос, требующий его присутствия. Редкие случаи появления бородатого Борислава Некуришинича не ко времени говорили лишь об экстраординарных событиях глобального масштаба.

Вот и сегодня, едва закончилось обычное утреннее совещание, как из-за спин уходящих командиров в кабинете нарисовался «управдом» княжества. Как и откуда он возник, не смог заметить даже адъютант, сидящий постоянно у входа сторожевым псом.

— Что случилось? — поинтересовался Афанасьев. — У нас неприятности?

Борислав лишь пожал плечами и молча подал два крохотных клочка бумаги, на которых было что-то написано очень мелкими и, к тому же, не вполне знакомыми буквами.

— Что это? Я ничего не понимаю.

Оказалось, голубиная почта из Рязани. Тиун прочитал, точнее — расшифровал сообщения, состоящие сплошь из сокращений, пропусков слов и каких-то вовсе непонятных знаков из кириллицы и греческого алфавита. В вольном переводе Борислава в послании было сказано следующее: совет пронских, муромский и рязанских князей рассмотрел предложение Афанасьева и в целом согласен отдать Курское удельное княжество в обмен на защиту и оборону, но с двумя условиями: во-первых, не ранее чем князь Арсений утвердит Олега Святославовича на Черниговском престоле, прогнав Михаила; во-вторых, княжество идет в качестве приданного за Василисой Давыдовной, внучатой племянницей Юрия Игоревича. Обсудить все вопросы подробнее и составить договор можно будет в Коломне — на полпути между Торжком и Рязанью, у коломенского князя Романа Ингваревича, племянника Юрия Игоревича. Чтобы ускорить оборону от нашествия, туда через две седьмицы прибудут пронские князья, Игоревичи и Ольговичи.

— Черт знает что! — воскликнул подполковник. — Не, я такие вопросы с бухты-барахты не решаю. Тут нужно подумать. А какова невеста то? Хоть не уродина?

Тиун поднял голову и принялся что-то высчитывать на пальцах, потом сообщил, что невесте шестнадцать лет. Другой информации он не имел.

— Совсем с ума сошли! Ребенка замуж! Она ж мне в дочери годится! Не, я не согласен. Если уж на то пошло, пусть кого постарше выберут.