Стрелок-4

— Спасителя государя от злодеев? — усмехнулся бывший министр. — Благодарю покорно. Сегодня этот бастард нас переиграл вчистую. Однако не будем отчаиваться. Проигран бой, но не сражение. Посмотрим, что будет завтра.

— Если доживем, — поджал губы Мещерский.

— О чем вы, князь?

— О том, что как только подопечная этого негодяя окажется на свободе, на нем более не будет узды.

— Не похоже чтобы она на нем была, — буркнул бывший министр.

— А станет еще хуже!

Несмотря на то, что граф Лорис-Меликов, принадлежал к очень древнему армянскому роду, для столичной аристократии он всегда оставался выскочкой. Не то чтобы его неохотно принимали в салонах, с любимцами государя так не бывает, но всюду, где бы он ни появлялся, за его спиной тут же раздавались шепотки.

Консерваторы не любили его за приверженность к реформам. Либералы ненавидели, за то, что он твердой рукой пресекал беспорядки. Знатные бездельники презирали за кипучую энергию и за то, что свой высокий чин он выслужил на полях сражений, а не в передних высокопоставленных вельмож.

Заняв пост министра внутренних дел, Михаил Тариэлович старался проводить весьма мягкую политику, но беда заключалась в том, что никаких иных способов кроме диктаторских у него для этого не имелось.

— Здравствуйте, господин Будищев, — тепло поприветствовал он подпоручика. — Давно хотел свести с вами знакомство, да все как-то не представлялось случая.

— Здравия желаю, вашему высокопревосходительству.

— Дмитрий Николаевич, дорогой мой, давайте без чинов — благожелательно улыбнулся граф.

— Как прикажете, — пожал плечами моряк.

— Государь сообщил мне о вашем деле, — продолжил министр. — Хочу сказать, что возмущен случившимся произволом и намерен тщательнейшим образом его расследовать. Хочу заверить, что с моей стороны будет сделано все, чтобы виновные понесли наказание и впредь подобное не повторялось.

Бархатистый голос Лорис-Меликова, казалось, обволакивал собеседника. Как и большинство кавказцев, он умел красиво говорить и производить приятное впечатление, но разгоряченный предыдущими событиями Будищев остался равнодушным к его чарам.

— Негодую вместе с вами, ваше высокопревосходительство, но нельзя ли освободить мою воспитанницу прямо сейчас?

— Отчего же нельзя, — смешался министр. — Я немедленно напишу приказ и отправлю его…

— Дайте его мне.

— Пожалуй, так будет быстрее, — согласился Михаил Тариэлович. — И знаете что, я пошлю с вами своего офицера. Так вообще не возникнет никаких проволочек.

Быстро набросав несколько строк на дворцовом бланке, Лорис-Меликов приложил к нему личную печать, после чего вызвал дожидавшегося в приемной Ковалькова.

— Господин ротмистр, вам надлежит отправиться с господином Будищевым в Кресты и проследить, чтобы известная ему особа была немедленно освобождена.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство!

— Ни вам, ни кому иному, включая коменданта тюремного замка, не следует задавать господину подпоручику вопросы по поводу арестованной. Это понятно?

— Так точно!

— Исполняйте.

— Есть!

— А вас, Дмитрий Николаевич, — повернулся к Будищеву граф, — позвольте еще раз поблагодарить, за все, что вы сделали для России. Прежде вы проливали за нее кровь, а сегодня стали ее спасителем!

Если бы еще вчера кто-то сказал Шматову, что он будет участвовать в спасении царя, после чего побывает во дворце, где множество генералов и сановников в шитых золотом кафтанах станут его благодарить за смелость и расторопность, он бы не поверил. Да что там, он и сегодня готов был ущипнуть сам себя за руку, чтобы убедиться, не снится ли ему это все. Роскошные залы, слуги в богатых нарядах, придворные, военные и он. Вчерашний крестьянин и простой солдат посреди всего этого великолепия.

— Что, Федя, нравится? — вывел его из состояния мечтательности вопрос старого друга.

— Ага, — кивнул парень. — Я такого прежде и в церкви не видел!

— А где Люсия со Студитским?

— Ваша невеста в покоях Светлейшей княгини Юрьевской, — проявил осведомленность идущий рядом с Дмитрием жандарм, — а господина доктора увели лейб-медики во главе с Сергеем Петровичем Боткиным. Хотели уточнить диагноз или что-то в этом роде.

— Ну и ладно, — удовлетворенно кивнул подпоручик. — Тогда, Феденька, подавай свой экипаж, мы с господином Ковальковым едем в тюрьму.

— А зачем?

— Много будешь знать, скоро состаришься!

— Ну и ладно, — и не подумал обижаться Шматов, — вам в какую?

— Что скажете, господин ротмистр?

— В Петропавловскую, — нехотя пояснил жандарм.

— Точно не в Централ?

— Господин Будищев, — вздохнул Ковальков, — вашу подопечную перевели три дня назад. Знаете, в иное время я бы с удовольствием прокатился по всем тюрьмам столицы, наблюдая за вашими нравственными страданиями, но теперь у меня слишком много дел. Давайте покончим с этим как можно скорее.

— Трогай, Федя! Не видишь, их благородие нервничают.

— Ерничать изволите? Ну-ну.