Стрелок "Чёрной Скалы"

Из переулка напротив нас с рёвом вылетел новенький чёрный спортивный мотоцикл с двумя людьми, чьи лица защищали глухие шлемы. Мотоцикл затормозил прямо рядом с джипом. Водитель рванул с пояса пистолет и двумя точными выстрелами свалил сначала заднего, а потом и переднего стрелков «хамви».

В это же время пассажир достал небольшой скорострельный «микро-узи» и разрядил весь магазин в джип комитетчиков.

Поток пуль буквально изрешетил «форд», а затем неизвестный что-то швырнул внутрь салона.

Мотоцикл взревел мотором и рванул вперёд, выбросив из-под колеса облако песка.

В салоне «форда» прогремел взрыв, выбивший в машине все стёкла и разорвавший борта и крышу множеством противно взвизгнувших осколков.

И всё это заняло не просто считанные минуты, а даже считанные секунды. За это время мы только и успели, что рухнуть в дорожную пыль там же, где стояли, но открыть ответный огонь уже не смогли…

Точнее, не все.

Шустрый Си Джей, на котором как на снайпере всегда было традиционно меньше всякой снаряги, успел вскочить на одно колено и сделать выстрел из своего «эмриса».

Пуля ударила уже удалившегося на приличное расстояние пассажира мотоцикла в шлем, но видимо лишь вскользь. Потому как хоть прочный пластик и раскололся, неизвестный тут же сорвал повреждённый шлем с головы…

Неизвестный?..

По плечам нападавшего рассыпались длинные светлые волосы.

После чего мотоцикл резко свернул в переулок и исчез из вида.

— Твою мать, баба, — выдохнул Кирк.

— Дойл, Си Джей — прикрывайте, — скомандовал я. — Кирк, Франк — вперёд, проверьте есть ли выжившие…

50

— Вайс.

Я открыл глаза, моментально переходя из лёгкого сна в фазу бодрствования.

— Есть контакт?

— Ага, — кивнул Датч. — Кажется, наша посудина снова у нас на горизонте.

Весь следующий день после шторма мы боролись с его последствиями. Где-то что-то коротнуло, где-то что-то потекло… А главное — мы потеряли контакт с «Арктиком». Немаленький рефрижератор просто взял и пропал, и на прежнем курсе его не обнаружилось.

Так что пришлось прочёсывать квадрат за квадратом, в поисках корабля.

И вот, уже почти за полночь мы его всё-таки нашли.

— Мистер Дин, проследуйте, пожалуйста, в рубку, — Датч как всегда был невыносимо вежлив, вызывая ботаника через интерком.

Спустя пару минут за штурвалом «Фрейи» сидел уже изрядно нервничающий Роджер.

— Новый курс «Арктика» уже пару часов, как не меняется, — объяснил Датч. — Так что тебе особо дёргаться тоже не следует — отключишь авторулевого и сам сядешь за штурвал только в крайнем случае.

— И что же это за случай?

— Мы обратимся в позорное бегство, будем кричать и материться, — хмыкнул я. — Жди трёх зелёных свистков.

— Свист… что?

— Не обращайте внимания, мистер Дин — Вайс просто шутит. В общем, вам всё понятно?

— Вроде бы… — замялся ботаник.

— Вот и чудно. Вайс, пошли.

На палубе нас ждал Мао, возящийся с надувной лодкой.

— Готовность пятнадцать минут.

Мы, конечно, были теми ещё наглецами — втроём решили брать на абордаж корабль с несколькими десятками человек экипажа. Однако кроме наглости и непомерно раздутой самоуверенности были вполне резонные доводы полагать, что у нас всё получится.

Весь опыт применения наёмников в конфликтах второй половины двадцатого — начала двадцать первого веков позволял утверждать, что каждый «пёс войны» стоит если уж не взвода, то отделения обычных солдат. Конечно, наёмники хорошо воюют за нанимателя, пока есть деньги, но скверно умирают за него… Но глупо требовать героизма или доблести от того, кто воспринимает убийство как работу.

У солдат совершенно иная мотивация — у них всегда в запасе может быть уверенность, что он воюет за благополучие своей страны. И, в принципе, неважно идёт ли он из-за этого в завоевательный поход, или стойко обороняет родную землю…

Главное, что у наёмников этого нет. Они убивают лишь за собственное благополучие. Довольно эгоистично и мерзко, но зато честно. Мы не творим добро, если нам за это не платят, а зло… Зло — в самой человеческой натуре.

Увы! Но это так.

И добрым себе может позволить быть лишь сильный, а слабый легко озлобляется…

В наёмничестве нет романтики — тяжёлая работа, ничем особо не отличающаяся от любой другой тяжёлой работы. Опасность для жизни, много нервов, сильные физические нагрузки и прочее…

Почти то же самое, что и солдатское ремесло, но всё-таки иное. Грань между воюющим исключительно ради денег «псом войны» и солдатом, который тоже идёт в армию ради денег и убивает, по сути, из-за них хоть и призрачна, но есть.

Просто не каждый может её заметить. А кто может, тот иногда не в силах это объяснить.

Такая вот проблема, да.

На большой войне наёмники мало чем отличаются от обычных солдат — это факт. Когда в движение приходят многосоттысячные армии, земля дрожит под стальным траками, а воздух рвут винты, что может сделать даже тысяча самых лучших наёмников? Они ведь не спецназ и не диверсанты, нет-нет-нет. Они просто очень хорошие бойцы.

Но когда всё начинает сводиться к небольшим стычкам…