Стрелы любви (Стрела Амура)

Но сейчас она должна думать о Черил. И, лежа рядом с подругой на огромной кровати, Мелисса непринужденно болтала с ней обо всем на свете, кроме Чарльза.

Дворецкий возвестил начало ужина, и девушки, испытывая легкое волнение, спустились в уютную гостиную, где их уже ждал герцог. Снова у Мелиссы захватило дух при виде французской мебели, дубового паркета ручной работы и прекрасного кентовского сервиза на столе. В этот миг Мелисса благодарила судьбу за то, что мать и лорд Рудольф научили ее ценить тонкую красоту вещей.

– Неужели вы не видите разницы между настоящей резьбой Чиппендейла и жалкими потугами его подражателей? – спрашивал лорд Рудольф дочь и немедленно начинал объяснять разницу.

Черил обычно слушала невнимательно; но Мелисса запоминала каждое слово.

Но сейчас Мелиссу не радовала великолепная обстановка гостиной. Не оценила бы она сейчас по достоинству и парадную столовую. Ее снедала мучительная тревога.

Герцог сидел во главе стола в кресле с высокой спинкой. Черил он усадил по правую руку от себя, Мелиссу – по левую. Позади выстроилась целая армия лакеев.

Никогда еще Мелисса не пробовала такого вкусного ужина. Одно блюдо сменяло другое; наконец на изящных севрских тарелочках подали десерт: персики в сиропе, мускатный виноград и клубнику.

За столом герцог почти не разговаривал – лишь иногда ронял какие-то пустые замечания таким тоном, словно говорит с несмышлеными детьми. Мелисса старалась меньше говорить и больше слушать; ее не оставляло чувство, что все это – какой-то спектакль с герцогом в главной роли.

Должно быть, эта мысль заставила ее улыбнуться, потому что герцог вдруг заметил:

– А вы, кажется, довольны жизнью, мисс Уэлдон.

– Я счастлива, что оказалась здесь, – ответила Мелисса. – Никогда не думала, что мне придется участвовать в такой… в такой великолепной пьесе!

Герцог вопросительно поднял бровь, и Мелисса поспешно добавила:

– Не поймите меня превратно, ваша светлость. Но для меня все это – как будто игра на сцене: все так чинно, все знают свои роли, и никто не допустит ни малейшего промаха… Я невольно жду аплодисментов.

В первый раз Мелисса увидела на губах герцога слабую улыбку.

– Понимаю, мисс Уэлдон, вы хотите сделать мне комплимент. Но театральное представление – лишь иллюзия. А здесь все реально.

– Однако, окажись здесь человек с улицы, он не поверит, что такая жизнь возможна, – заметила Мелисса.

– Меня не интересует мнение людей с улицы, – отрезал герцог. – Вокруг меня все должно быть совершенным. Я так хочу, – значит, так и будет.

После ужина дворецкий провел Черил и Мелиссу в ту гостиную, где они впервые встретились с его светлостью. Девушки остались одни.

– Как ты думаешь, мне заговорить с ним о Чарльзе сейчас? – испуганно спросила Черил.

– Не знаю, – ответила Мелисса. – Может быть. – «Чем быстрее, тем лучше», – подумала она.

Прошло минут двадцать, прежде чем герцог вошел в гостиную. В вечернем костюме он казался еще красивее и строже. Едва ли, думала Мелисса, в целой Англии – пусть даже в Бу-кингемском дворце или в Карлтон-хаузе – найдется второй такой элегантный мужчина. Только совершенный человек имеет право требовать совершенства от других. Теперь Мелисса понимала, что герцог такое право имеет.

Его атлетическая фигура и пружинистая походка были, несомненно, результатом занятий спортом и умеренности в еде. Мелисса заметила, что герцог за ужином ел мало и почти не притрагивался к вину. Невольно она сравнивала его с жирными, краснолицыми, преждевременно дряхлеющими друзьями Хестер Ран-дел.

Если бы не эта угрюмость, думала Мелисса, герцог казался бы совсем молодым. Но нахмуренные брови и жесткие складки вокруг рта прибавляли ему годы.

«Как бы хотелось понять этого человека! – подумала вдруг Мелисса. – Узнать, к чему он стремится в жизни… о чем думает…»

Герцог опустился в огромное кресло у камина. Стоял апрель, но камин жарко пылал, и в воздухе витал слабый запах горящего дерева.

– Ну-с, чем ты собираешься заняться завтра? – обратился герцог к племяннице. – Хочешь покататься верхом?

Черил собралась с духом.

– Дядя Серджиус, мне надо с вами поговорить.

– О чем? – спросил герцог.

– Я… – Черил запнулась, затем заговорила очень быстро: – Я помолвлена. На следующей неделе моего жениха произведут в капитаны. Еще через несколько недель его полк отправляют в Индию. Я хочу выйти за него замуж и уехать вместе с ним.

Наступило долгое молчание.

– Твои отец и мать об этом знали? – спросил наконец герцог.

– Конечно, знали, – ответила Черил. – Мы полюбили друг друга, когда мне было всего пятнадцать, и ждали два года. Мне уже семнадцать, дядя Серджиус, и, я уверена, если бы папа и мама были живы, они бы разрешили мне уехать с ним.

– У тебя есть доказательства?

– К-какие доказательства? – растерялась Черил, не понимая, что он имеет в виду.

– Помолвка оглашена в местной церкви? Объявление о ней напечатано в «Газетт»?

– Это было невозможно, – ответила Черил. – Ведь младшим чинам в армии жениться запрещено. Только теперь, когда Чарльз стал капитаном, он смог испросить у своего полковника разрешение на брак.

– И полковник дал согласие?