Стрелы Перуна

Рать, составленная из таких всадников-богатырей, была основной ударной силой войск Святослава. Трехтысячный отряд тяжелых комонников в дружине Свенельда возглавлял холодный и уравновешенный витязь Добрыня, свояк Святослава и дядя младшего княжеского сына Владимира. Высокое звание нарочитого воеводы Добрыня получил не за нечаянное родство с великим князем Руси, а за светлый ум и ратные подвиги, да и не больно-то в делах государственных Святослав полагался на родственников, если они того не заслуживали.

При защите Киева от хазар и печенегов два года тому назад Добрыня собрал и возглавил рать сторонников из двадцати тысяч воинов и нанес сокрушительное поражение тумену Джурус-хана за Днепром. Удар его ладейиых дружин был стремителен и сокрушающ: Джурус-хан два с половиной своих всадников бежал в степь. Разделив свой флот, молодой военачальник столь же скоро перекрыл стрежень реки Глубочицы на Подоле Киевском и отрезал орды печенегов от основных сил кагана-беки Урака. Другая половина сторонников ворвалась в реку Лыбедь и преградила путь к отступлению туменам Фаруз-Капад-эльтебера.

Затем, уже под Черниговом, дружина молодого воеводы под видом беспорядочной толпы пленных обманула самого кагана-беки Урака, зашла ему в тыл и тем завершила окружение всего хазарского войска.

Уже потом, на пиру в Киеве, Святослав назвал Добрыню ясмень-соколом, скором мыслью в деле ратном, и дал ему звание нарочитого воеводы, которое носили в дружине великокняжеской только два человека: старый Асмуд и Свенельд...

Другие семь тысяч всадников дружины Свенельда составили полки легкоконных воинов. Вооружение их было иным: легкий кожаный или металлический шлем, кольчуга из тонких, но прочных колец, сабля или короткий меч, легкий лук с полусотней стрел в колчане, короткие тонкие пики-сулицы. В мирное время эти воины несли дозорную службу на дальних подступах к границам Руси — в Диком Поле. А те, кто нынче пошел на хазар добровольно, в обыденной жизни были табунщиками у князей и воевод.

В ловкости и стремительности эти наездники не уступали кочевникам, умели попасть стрелой в любую цель с летящего во весь опор коня. Аркан в руке такого воина был послушным оружием и срывал врага из седла с тридцати шагов. Легкий меч-молния разил противника без промаха, а метательный топорик доставал врага, даже укрытого щитом: особый крюк на изогнутой рукояти цеплялся за край щита, а лезвие поражало цель позади него.

В битве легкоконные быстрые всадники наносили удары по крыльям неприятельской орды, преследовали и уничтожали отступающего противника. Если пешая рать руссов оказывалась окруженной, тогда легкая конница охраняла фланги дружин, а тяжелые конные богатыри защищали тыл. И те и другие, пока их пешие товарищи отражали натиск с фронта, короткими ударами разрушали наступающие силы врага.

Легкими полками конницы в дружине Свенельда командовал воевода Скопа, горячий и бесшабашный рубака. С виду молодой военачальник казался легкомысленным, но Святослав знал в нем того русса, который умел прикинуться этаким придурковатым ванькой-ряхайкой. Такие люди на Руси жили во все времена, и именно по ним иностранцы судили о загадочной русской душе, которая то в пятках, то нараспашку, то из тела — вон! Иной человек, напыщенный от высокоумия, считал их хвастунами и балаболками, неспособными к свершению больших дел. И какой же ошарашенный вид бывает у велемудрого начетчика, когда он узнает, что цель, к которой он сам стремился всю жизнь, уже достигнута этим самым Скопой с кажущейся легкостью.

Святослав тонко разбирался в людях, случайных советников и военачальников при себе не держал, а таких, как Скопа, понимал и любил.

Передовой сотней в дружине воеводы Скопы командовал Кирша. Летко Волчий Хвост звал его с собой, но тот заявил:

— Путь мой лежит туда, где будет Санджар-хан. В тот раз не удалось мне поразить вероломного князя ко-зарского, а в этот раз яз его достану...

Сейчас сотня Кирши широкой лавой обшаривала степь далеко впереди основных дружин. Действовали разведчики скрытно и стремительно: иной кочевник и глазом не успевал моргнуть, как оказывался заарканенным и поставленным перед грозные очи Свенельда...

Через семь дней ладейные дружины самого Святослава, двигаясь скрытно ночами, достигли устья реки Ворсклы — притока Днепра.

Комонники к тому времени прошли триста верст по левому берегу Северского Донца и остановились на полпути к хазарскому городу Каракелу, или Черной крепости, как называли его руссы...

Каган-беки Асмид пребывал в гибельном неведении: он уверенно полагал, что коназ Святосляб где-то там, за двести фарс ахов от него, спешит спасать северные земли Урусии от нашествия орд Талиб-алихана. Тумены хазар с табунами, женами, детьми и кибитками неторопливо перекатывались к устью Дона, где все ожидали встретить Фаруз-Капад-эльтебера с его табунами и воинами.