Строители империи

Отец. Дорогая, не будем ссориться. (Бросается к ней и страстно целует.) Ты меня вдохновляешь... (Снова принимается забивать проход на лестницу.)

Зиновия. Я есть хочу.

Мать. Дурища, накормите малышку.

Все это время служанка наводит порядок, стараясь не подходить к шмурцу.

Дурища. Хорошо, мадам. (К Зиновии.) Что ты хочешь: яйца, молоко, пюре, овсянку, какао, кофе, бутерброды, абрикосовый джем, виноград, фрукты или овощи?

Зиновия. Я есть хочу.

Дурища. Пожалуйста. (Протягивает пачку печенья.) Тогда ешь печенье, если ничего другого не хочешь. (Идет обратно мимо шмурца, явно его сторонясь. Отец кладет молоток на землю и встает.)

Отец. Уф!.. Готово... Можно чуть-чуть расслабиться. (Потягивается.)

Мать. Кобыл в этом году мало будет.

Отец. Кобыл?

Мать. Я говорю, кобыл мало будет. Кобылы с волками тягались, только хвосты да гривы остались. Старая французская пословица. Я думала, ты знаешь.

Отец. Почему я должен знать?

Мать. Ты же был живодером. Не помнишь?

Отец. Нет... запамятовал.

Мать. В Нормандии...

Отец. Правда? (Чешет бороду.) Очень странно. (Подходит к шмурцу и со всего размаху бьет его по щеке, потом возвращается с задумчивым видом.) То, что ты сказала, — просто поразительно.

Мать. Почему?

Отец. Поразительно и все тут. Абсолютно из головы вылетело. (Хлопает в ладоши.) Ну, Дурища, прибралась? Заканчиваешь? (Внимательно оглядывается.) А здесь ничего.

Мать подходит к шмурцу и бьет его ногами.

Зиновия(смотрит на буфет). Кошмар.

Отец. Ты что? Недовольна?

Зиновия.

Сколько это может продолжаться? Долго мы будем вот так ночью срываться с места, бросать наши вещи, насиженные углы, не видеть ни солнца, ни деревьев...

Отец. Слушай, нам еще повезло... смотри, какая лестница...

Мать. Лестница как лестница, малышка права.

Отец. По-моему, очень удачная. По такой даже в полной темноте вскарабкаться можно... (Бежит по ней вверх, затем спускается.)

Мать. Хуже, чем предыдущая.

Отец. Судя по всему, такая же. (Отряхивает руки.)

Зиновия. Как тебе не совестно так говорить? У меня внизу была собственная комната...

Отец. Собственная? Внизу была трехкомнатная квартира, как здесь. Ты спала в столовой.

Зиновия. Я не про вчера говорю... Я имею в виду раньше, давно...

Отец(обращается к матери). У нее была своя комната?

Мать. Точно не помню. (Обращается к Зиновии.) У тебя была комната?

Зиновия. Конечно, рядом с вашей, напротив маленькой гостиной.

Мать. Что за маленькая гостиная?

Зиновия. Обыкновенная. С темно-красными креслами, венецианским стеклом и прелестными красными шелковыми занавесками. Еще был красный ковер и золотая люстра.

Мать. Ты уверена?

Зиновия. Уверена.

Отец. А я абсолютно не помню... Ты же совсем маленькая была...

Зиновия. Именно: молодые-то помнят, а вот старые все забывают.

Отец. Зиновия, поуважительнее с родителями.

Зиновия. У нас было шесть комнат.

Мать. Шесть комнат! Ну и что! Их ведь убирать надо!

Зиновия. У Дурищи тоже была комната! И этого не было!

Отец. Кого не было?

Зиновия. Его! (Показывает пальцем на неподвижного шмурца. Долгая пауза.)

Мать(заботливо). Зиновия, девочка моя, о ком ты?

Отец. Зиновия, тебе нужно отдохнуть.

Во время этого разговора Дурища уходит в левую кулису.

Отец и мать подходят к Зиновии.

Мать. Ты отлично знаешь, что тут никого нет. (Подходит к шмурцу и лупит его по голове.)

Отлично понимаешь. (Отдувается.)

Зиновия(растерянно). Шесть комнат было... никого, кроме нас... и деревья под окнами.

Отец(пожимает плечами). Деревья! (Подходит к шмурцу, бьет его по голове.) Деревья... (Вытирает руки.)

Зиновия. Белоснежный туалет...

Возвращается Дурища.

Дурища. Простите, месье...

Отец. Что тебе?

Дурища. Здесь только две комнаты, где мне лечь спать?

Отец. Сейчас скажу... мы ляжем вместе, жена, дочка и я... а вы... вы здесь...

Дурища(решительно и холодно). Ни за что...

Отец(смущённо улыбается). Ни за что... она говорит ни за что... тогда...