Строки, добытые в боях

Я говорил от имени России,Ее уполномочен правотой,Чтоб излагать с достойной полнотойЕе приказов формулы простые.Я был политработником. Три года —Сорок второй и два еще потом.Политработа — трудная работа.Работали ее таким путем:Стою перед шеренгами неплотными,Рассеянными час назад   в бою,Перед голодными,   перед холодными,Голодный и холодный.   Так!     Стою.Им хлеб не выдан,   им патрон недодано.Который день поспать им не дают.И я напоминаю им про Родину.Молчат. Поют. И в новый бой идут.Все то, что в письмах им писали из дому,Все то, что в песнях с их судьбой сплелось, —Все это снова, заново и сызнова,Коротким словом — Родина — звалось!

Я этот день,Воспоминанье этоКак справку   собираюсь предъявить,Затем,   чтоб в новой должности — поэта —От имени России   говорить.

Госпиталь

Еще скребут по сердцу «мессера»,Еще   вот здесь     безумствуют стрелки,Еще в ушах работает «ура»,Русское «ура-рарара-рарара!» —На двадцать   слогов     строки.Здесьставший клубомбывший сельский храм —Лежим   под диаграммами труда,Но прелым богом пахнет по углам —Попа бы деревенского сюда!

Крепка анафема, хоть вера не тверда.Попишку бы лядащего сюда!Какие фрески светятся в углу!Здесь рай поет!   Здесь    ад      ревмя       ревет!На глиняном нетопленном полуТомится пленный,   раненный в живот.Под фресками в нетопленном углуЛежит подбитый унтер на полу.Напротив,   на приземистом топч'aне,Кончается молоденький комбат.На гимнастерке ордена горят.Он. Нарушает. Молчанье.Кричит!   (Шепотом — как мертвые кричат.)Он требует, как офицер, как русский,Как человек, чтоб в этот крайний часЗеленый,   рыжий,     ржавый

       унтер прусскийНе помирал меж нас!Он гладит, гладит, гладит ордена,Оглаживает,   гладит гимнастеркуИ плачет,   плачет,     плачет       горько,Что эта просьба не соблюдена.А в двух шагах, в нетопленном углу,Лежит подбитый унтер на полу.И санитар его, покорного,Уносит прочь, в какой-то дальний зал,Чтобы он   своею смертью чернойНашей светлой смерти   не смущал.И снова ниспадает тишина.И новобранцу   свидетельствуют     воины:— Так вот оно   какая     здесь

       война!Тебе, видать,   не нравится     она —Попробуй   перевоевать     по-своему!

«Есть!»

Я не раз, и не два, и не двадцатьСлышал, как посылают на смерть.Слышал, как на приказ собиратьсяОтвечают коротеньким «Есть!».«Есть!» — в ушах односложно звучало,Долгим эхом звучало в ушах,Подводило черту и кончало:Человек делал шаг.Но ни разу про Долг и про Веру,Про Отечество, Совесть и ЧестьНи солдаты и ни офицерыНе добавили к этому «Есть!».С неболтливым сознанием долга,Молча помня Отчизну свою,Жили славно, счастливо и долгоИли вмиг погибали в бою.

«…В этой войне…» (В. Быков)